Баранов подошел к нему первый. Пока все теснились у дверей, давая дорогу архимандриту
и Гедеону, начавшим крестный ход, хоругвеносцам и хору певчих, правитель приблизился
к Кулику. О приходе незнакомого траппера ему сообщили во время обедни. Хотя в ворота
пропускали всех, кто хотел войти в форт, но караульщики зорко следили за каждым. Таков
был приказ Баранова.
ТыКулик,сказал он, подойдя почти вплотную к охотнику.Знаю... А это дочка?
Видишь, наслышан о тебе немало.Он вдруг добродушно и тихо засмеялся, притронулся к
рукаву старика.Ночевать у меня будете. Дорогу укажу... Я Баранов.
Про Кулика он слышал давно, еще до рассказов Павла, давно хотел и встретиться.
Сильные и гордые, пусть даже враждебные, такие люди были ему по сердцу.
Не давая ничего возразить удивленному охотнику, он ушел вслед за хоругвями.
Парадный ужин и бал начались только в десять часов вечера.
Почетные гости направились к дому правителя, где Лещинский уже закончил
приготовления. Нанкок снова нацепил свою медаль, но был крайне обескуражен. Пыжиться
перед другими стало нечем. С полдесятка окрестных тойонов, вызванных Барановым на
торжество, получили такие же отличия.
Вместе со всеми явился и странного вида маленький, круглый, пожилой уже человек в
кургузом, осыпанном табачной пылью зеленом сюртуке. Это был доктор Круль, лекарь
компанейского корабля, выкинутый капитаном на один из островов за постоянные ссоры,
как «лицо, нетерпимое на судне». Его подобрал «Святитель», и он плыл на нем простым
пассажиром, надоедая экипажу бесконечными планами покорения Индии, Китая, Японии,
всех стран, мимо которых проходил фрегат.
Доктор медицины и натуральный история,поспешил отрекомендоваться он Луке,
стоявшему в новом, не по росту, камзоле у дверей зала.
Протерев очки и заметив ошибку, бывший лекарь снисходительно потрепал
промышленного по плечу, снова заторопился и уже на ходу спросил.
Господин Баранов здесь, там?
Не выслушав ответа, он так же стремительно ринулся дальше.
Баранов стоял у камина и сам принимал гостей. Всегдашний кафтан был заменен
мундиром. Новый орден и золотая медаль на владимирской ленте украшали грудь правителя.
Без парика, с пучками белых волос на висках, большеголовый и плотный, он казался
особенно представительным. Приветливо и дружелюбно встречал хозяин колоний входивших,
негромко и коротко говорил с каждым, пытливо разглядывая собеседника по-прежнему
ясными, светлыми глазами. К ним не притронулась старость.
По бокам правителя, на скамейках и чурбанах не хватало стульев сидели его
старые гвардейцы, иссушенные ветрами зверобои, промышленные в сюртуках и фраках.
Афонин, Филатыч, шкипер с «Амура», корабельщик, высокий немой старикзнаменитый
ловец бобров. Кусков и Павел еще не появлялись, оба проверяли посты. На ночь ворота
крепости закрыли, негласно усилили караул.