Каждую пушку тащили шестеро алеутов. Окованные железом колеса увязали в галечной
осыпи, мелкие камни расползались, не давали опоры. Люди тянули канат, подталкивали
тяжелые лафеты, напрягали все силы. Впереди артиллерии двигались стрелки Баранова. Отряд
был немногочислен, зато вооружен ружьями. Лишь у немногих алеутов вместо мушкетов
торчали луки и копья. В отряде Кускова ружей насчитывалось не больше десятка.
Лейтенант Арбузов вел свой десант с моря.
Наступающие продвигались без единого выстрела, потом «Ермак» и «Ростислав» открыли
огонь. Ядра попадали в блокгауз, но мощные лиственничные стены палисада по-прежнему
выдерживали пальбу, а пристрелке по воротам мешала усиливающаяся темнота. Лисянский
приказал бить поверх стен картечью.
Из крепости не отвечали. Уже оба отряда подошли к речке, неглубокой, порожистой
протоке, блокгауз был совсем близко.
Люди бросились в воду. Бурное, стремительное течение сбивало с ног, кружило, несло
на мокрые, покрытые плесенью камни. Поскользнувшись, Баранов упал, выпустил пистолет.
И в это время палисад опоясался дымом, сверкнули огневые вспышки, гул пушек заглушил
ружейную трескотню.
Падение спасло Баранова. Каменное ядро оторвало голову промышленному,
бросившемуся на помощь. Шапка с бобровым хвостом далеко отлетела на берег.
В каменья!крикнул правитель.Пали из мушкетов!
Мокрый, лысый, он выбрался из протоки, перебежал лощинку. К нему спешили матросы.
Лейтенант Арбузов открыл огонь по бойницам. Опомнившись, промышленные снова кинулись
в речку.
Одни только алеуты от страха не могли встать. Бросив орудия, они упали на землю,
закрыли руками лица.
Павел отшвырнул конец каната, на котором тащили переднюю пушку, вылез из воды.
Бледный, со спутанными черными волосами, он решительно подбежал к чугунной пушке,
заряженной картечью, повернул ее.
Кеекль!крикнул он по-тлинкитски.Вставайте... Убью всех разом!
Он направил орудие в сторону лежавших и, откинув назад прядь мешавших волос,
глубоко передохнул. От волнения он не мог продолжать. Но алеуты вскочили. По
задыхающемуся, прерывистому окрику поняли, что юноша не остановится ни перед чем. И
больше всего подействовало чужое бранное слово, слышанное только от индейцев.
Обдирая до крови ноги, разбивая железными обручами пальцы, алеуты тащили орудия
на другой берег речки. Пули и стрелы их не достигали. В густевшем сумраке слышны были
стоны и выкрики, лязг металла. Бой шел правее, где залегли Баранов с промышленными и
матросы Арбузова.
Первый залп из двух орудий, наскоро установленных Павлом, снес подобие башенки
над воротами. Она грохнулась вниз, открывая широкую амбразуру. Бухнули пушки и со
стороны леса. Кусков тоже переправился через реку. Выстрелы в крепости на минуту смолкли.