– Ха-ха-хаа, – ржёт Васька, – во даёт, а? Нормально она тебя, а?
– Ничего смешного, – говорю я ему и вылезаю из мусоровоза.
– Антох, ты чего обиделся, а? – Васька вылезает вслед за мной. – Ну ладно, прости, а?
– Нормально все, – я сажусь в свою машину.
– Антох, скажи по-честному, – Васька подходит к моей двери и опирается на стойку машины, – а по телику вообще правду говорят или все пиздеж?
– Вообще говорят. Иногда, – сухо замечаю я.
– А как узнать, что правда, а что враньё? – Василий делает насторожённое лицо.
– Вслушиваться нужно внимательнее. Все, Вась, поехали, а то я совсем опоздаю.
– Ну ладно, спасибо. Хотя я всё равно ничего не понял. Покеда, – Васька махнул мне рукой и понуро поплёлся к своему мусоровозу.
– В этом и есть наша работа, – шепчу я, – чтобы ты ничего не понял.
Я веду машину, как угорелый. Пересекаю две сплошных, пару раз проскакиваю на «красный», «подрезаю» какую-то «Газель» и несусь дальше, получая в спину истеричные гудки. Около метро «Белорусская» я «подрезаю» «Москвич» и его водитель орёт мне:
– А правила ты учить не пробовал, козёл?
– А телевизор в окно ты выбрасывать не пробовал, придурок?
Такого поворота он явно не ожидал. Он удивлённо пялится на меня и говорит:
– А при чём тут телевизор?
– А при том! Я на телевидении работаю. Если ты на работу опоздаешь, это говно вопрос. А если я – то вечером полстраны без новых программ окажутся.
– Во как… – мычит мужик.
Вот он – тот редкий момент, когда твоя работа вызывает отклик в сердцах зрителей. Работа на телевидении – то немногое, что способно вызвать уважение у окружающих. Практически в любых ситуациях меня это выручает. Нет того человека, которой остался бы равнодушным, узнав, что беседует с телевизионщиком. Телевидение передаёт свою магию всем, кто прямо или косвенно связан с его работой: от ведущего до мастера по починке телевизоров. Благодаря этой теме можно развести любого, кроме, пожалуй, работника ГИБДД. Ну, у тех своё ежедневное реалити-шоу «Алчность», перед которым меркнет очарование любой телепередачи.
– Вот так… – отвечаю я.
Какое-то время мы едем рядом и водила «Москвича», пользуясь случаем, удовлетворяет своё любопытство:
– Слушай, мужик. А я тебя где-то видел. Точно! Лицо мне твоё знакомо. Ты случаем не в «Аншлаге» работаешь?
– Ну, бываю там иногда, – уклончиво отвечаю я.
– А скажи, нельзя там Коклюшкина почаще ставить? Или эту бабу, как её… Елену Воробей? Она нормально так хохмит.
– Мы как раз расширяем программное время «Аншлага», – натянуто улыбаюсь я, – так что их обязательно больше будем показывать. Вы извините, я тороплюсь.