Дерьмо было свежее, мягкое. Нетронутая гладкая поверхность уцелевшего куска влажно поблескивала.
– Кто это тут нагадил? – полюбопытствовал Вадик.
– И совсем недавно. – Слава спокойно оглядывался по сторонам. Он снял висевший поперек спины карабин и кинул пилоту: – На, лови.
Леша едва не выронил СКС, повертел в руках, не зная, что с ним делать.
– К вертолету ни шагу, – правильно уловил я ход мысли афганца.
Минуту назад выглядевший мирным, теперь вертолет казался опасным, притаившимся к прыжку хищником.
– За мной, – Слава двинулся обратно, но тут у тех, кто нас караулил, не выдержали нервы.
– Стоять, урки! – надсадно заорали из прибрежных кустов. – Оставаться на месте! Бросайте оружие!
Повинуясь не уму, а сердцу, я плюхнулся, где стоял. Слава тоже мгновенно залег, изготовившись к бою. Вадик же, сорвав с плеча автомат, выпустил наугад длинную очередь.
Воспользовавшись суматохой, пилот и Лепяго, не сговариваясь, припустили к вертолету. Я саданул по кустам, и конструктивные переговоры провалились. Сопротивляющихся преступников стали беспощадно уничтожать. Дверь вертолета открылась, коротко стегнул АКМ. Над моей головой противно свистнуло. Леша покорно замер, бросил СКС и поднял руки, а Лепяго несся к вертушке, ни на что не обращая внимания. Снова заработал «Калашников», засевшие в вертолете трусливо расстреляли бегущего к ним безоружного человека. Пули ударили Андрея Николаевича в грудь, он неловко повалился лицом вниз и сделал несколько конвульсивных рывков, упрямо добираясь до заветной цели. Целью были Врата. Я только сейчас понял, насколько они были ему нужны. Автоматчик пальнул по директору еще раз, для верности.
Я увидел, как встряхнулась на Лепяго одежда, а сам он дернулся. Больше я в ту сторону не смотрел, а пополз, как змея, в обход вертолета. Слава с Вадиком уже скрылись в прибрежных зарослях и садили очередями, удаляясь. Пилот опустился на колени. Руки в знак полной лояльности он задрал вверх. Карабин темнел рядом. Леше не было резона воевать. Он думал, что покорностью сохранит свою жизнь.
Я скользил по мокрой траве, до боли в коже ожидая пули. Казалось, что в меня можно попасть даже с закрытыми глазами. Однако ворошиловский стрелок был занят чем-то иным. Из вертолета донесся истошный крик, топот, я поднял голову. Дверь кабины раскрылась, из нее выпрыгнул Димыч. Отмахиваясь автоматом, он со всех ног бросился прочь от Ми-8. Почему-то ему было не до меня. Воспользовавшись ситуацией, я стал на колено и резанул от живота по убегающему. Димыч сломался в поясе и кувырнулся маковкой в землю.