– Что с нами будет? – спросил Илья.
– Все будет хорошо. Если вы все еще тревожитесь относительно своих ног, то уже не стоит. Будут вам ноги, а вам, – кивнул он Кочетову, – рука. Впрочем, это не важно, – неожиданно добавил он. – Прошу приготовиться к полету. Полет продлится двадцать семь минут по бортовому времени Счастливого пути.
Мигнув, лицо Создателя исчезло. Вместо него возникла панорама окрестностей дворца Императора. Абры уже уходили прочь, за ними потянулись арланы. Несколько человек и арланов все еще стояли у входной арки. Мне показалось, я различил Мстишу, рыжего Сангора. Скорее всего показалось.
Вдруг башня замка, расколовшись на лепестки, легла по сторонам. Мы медленно всплывали вверх, все выше и выше. Точечки людей, абров и арланов не изменили размеренного движения, из чего я заключил, что нас не видят и не слышат,
Сразу стало светлее – горизонт на обзорных экранах рухнул вниз. Всплыл и стал тонуть материк; темные участки леса, желтая степь, тут и там сверкающие капли озер – все быстро отдалялось, уменьшалось, растворялось в общем цветном фоне. Планета, будто мячик, отпрянула, открывая звезды, сначала бледные, потом ярче, пока экраны не засыпало искрящейся пылью.
Звездная пыль, дрогнув, размазалась по экрану, словно провели огромной кистью, – корабль прыгнул в межпространственный туннель, и в этом состоянии, которое и состоянием назвать было трудно, потому что там, где нет времени, не может быть ничего, в том числе и состояния, мы и летели. Но как-то все шло, и даже метроном отсчитывал бортовое время, что вообще-то было абсурдом, но это так.
Потом все пошло в обратном порядке. Появился расколотый по дуге чернильной тенью ослепительный полумесяц планетоида. Горизонта еще не было видно, корабль летел слишком высоко. Какая-то атмосфера все же здесь была; как всегда в полете с включенным антиметеоритным полем, возник и, по мере увеличения плотности поверхностных газов, все более усиливался едкий визг, все выше и противней, – и вдруг исчез, перейдя границу слышимости.
Планета качнулась; гладким мыльным пузырем мутно светился огромный купол внизу. Возник и метнулся прямо в глаза отраженный мяч солнца. Внезапно, еще ярче – сбоку и на долю секунды – мелькнуло второе, настоящее искусственное маленькое солнце: оба огненных шара еще пылали на внутренностях век, а корабль уже зашел на круговую орбиту.
Затем началось снижение. Сопротивление разряженной атмосферы больше никак не проявлялось. Поверхность планеты – мутный бриллиант с гладким вздутием защитного купола – лежала внизу, слегка покачиваясь, словно гигантский плот. Дистанция по приборам почти тысяча километров, чуть меньше. Видны были отдельные кристаллы – многогранные, высокие, низкие, – дистанция скрадывала размеры.