Вот так! Все ясно! Они нас все-таки выследили. Если бы лодка прошла между этими островами, Алешка бы ее снова увидел. Значит, эти рыбаки с ружьем спрятались где-то там и наблюдают за нами. Выбирают удобный момент.
Отдохнули, называется.
Но папе я ничего не сказал, Алешка прав: прикажет сматывать удочки. На северный берег.
– Надо бы как-нибудь сплавать туда, на этот островок, - деловито предложил я. - Ознакомиться.
– Конечно, сплаваем, - согласился папа.
– С ружьем, - уточнил я.
– Конечно, с ружьем. Там гуси могут быть.
Вот именно. Чернобородые. В плащах…
– Когда за золотом пойдем? - поинтересовался Алешка за завтраком. - На разведку.
– Да хоть сейчас, - сказал папа, набивая трубку.
Я подумал: а как же бандиты? Ведь как только мы уйдем, они сразу же разграбят наш лагерь. А потом успокоился - зачем им наша гречка? Они лучше дождутся, когда мы самородок отыщем…
И мы стали собираться в поход.
А мама сказала, что она останется дома и приготовит хороший ужин, чтобы мы, усталые и голодные…
Но папа твердо ее перебил:
– Пойдешь с нами. Нечего от коллектива отделяться.
И я тут же добавил, вспомнив наш уговор:
– Если не пойдешь, мы тебя твоей доли лишим.
– Подумаешь, - сказала мама, которой очень хотелось, чтобы ее поуговаривали, - мне папиных жемчугов хватит.
Но тоже стала собираться. Как в театр: начала красить свой «такелаж», причесываться, свитер поменяла. А папа с усмешкой на нее поглядывал. Особенно, когда она свою вязаную шапочку набекрень сдвигала.
Наконец мы собрались и выступили в поход.
Сначала шли лесом, по компасу, на который папа все время поглядывал как на шпаргалку.
И было очень трудно. Земли здесь нет, одни камни, и деревья за них держатся из последних сил. А как задует ветер, они падают, и получается сплошной бурелом - лежат, задрав сучья и корни как рукастые чудовища, - попробуй продерись через них. Папа даже иногда топором дорогу прокладывал.
Некоторые стволы, которые уже давно упали, заросли черникой и всякими лишайниками - наступишь на него, и вся нога по колено проваливается в гнилую труху. И иногда злобно шипит внутри прогнившего ствола потревоженная гадюка. Мама при этом вздрагивает, а у Алешки глаза загораются. А папа на него бросает строгий напоминающий взгляд: змей и медведей за хвосты не таскать!
Потом, немного отдохнув, мы пошли по болоту. И стало еще труднее. Папа сказал: идти за ним по очереди, «след в след», ни на шаг не сворачивать. А никто и не собирался. Никому это болото не понравилось. За ноги хватает, чавкает, пузыри вонючие пускает. И небось дна у него нету. Изредка только попадаются кривые деревья, на которых путаными бородами висит серый мох.