Рассказы из правого ботинка (Рудазов) - страница 4

Он попробовал было спросить совета у Веньки - думал, молодежь что путного подскажет. Но тот только понес нечленораздельную чушь, мало отличающуюся от площадной ругани, и пообещал спросить совета на некоем «ру-витч». Что это за подозрительная штука с нерусским названием - не объяснил.

Нет, на Веньку надежды мало, нужен кто поумнее. И этой же ночью старый домовой отправился в гости к лучшему специалисту в городе. На пересечение Партизанской и Лунной - туда, где расположено Городское кладбище. Его Хозяин при жизни был знатным ведуном - кто ж еще поможет, как не он?

Ночка выпала на новолуние. Небо заволокло тучами, скрыв звезды. Стояла гробовая тишина, нарушаемая только отдаленным воем - какой-то голодный пес. Прокоп опасливо брел между могил, стараясь ступать как можно осторожнее - вчера выпал первый снег, прикрыв грязь, и за домовым оставалась аккуратная цепочка следов. Не ровен час кто-нибудь из Большаков заметит неладное…

На каждом кладбище есть свой Хозяин. Как правило - тот, кого похоронили здесь самым первым. Не исключение и самарские - на Безымянском, Рубежном и Южном кладбищах тоже живут беспокойные мертвяки, приглядывающие за порядком. Но там Хозяева самые обычные мужики (а на Южном так вовсе Хозяйка).

Зато вот здесь, на Городском, первым захоронили самого настоящего колдуна. Звали его Григорьевым. Демьян Федорович Григорьев. Уж и могилки-то его нету, сгнила давно, а Григорьев все здесь, за порядком приглядывает. Время от времени в свеженький гробик перебирается - чтоб, значит, все цивильно было. Куда прежних постояльцев девает - не сказывает.

Последнюю пару лет Хозяин Кладбища обретается под новехонькой плитой красного гранита. Похоронили здесь в свое время какого-то важного барина - кажись, машинами торговал. Родственники не поскупились - устроили похороны по первому классу.

Григорьеву понравилось.

Прокоп несколько минут от души молотил по надгробию, силясь достучаться до дремлющего мертвеца. И в конце концов достучался - из земли показалась тощая кисть, почти лишенная кожи, за ней последовал рваный рукав, а потом высунулся и голый череп со свисающими клочками седых волос. Григорьев вылетел наружу, несколько секунд повисел неподвижно, а потом плавно опустился, как бы «садясь» на плиту. Пушистая седая бородища всколыхнулась, желтые зубы трупообразного призрака обнажились в кривой ухмылке.

– Ждорово, Прокоп, - прошамкал Хозяин Кладбища. - Чего шреди ночи жаявился? Дело какое, аль так - шкушно штало, поболтать не ш кем?

– Дело есть, дедушка, - закивал домовой.