С первыми лучами солнца их стало окружать какое-то небывалое количество микроавтобусов с тарелками. Старики сжались в кучу и остановились, спина к спине. Прошел слух, что сейчас приедет самый важный начальник, от которого «все зависит». Рощин отгонял от стариков крикливую телевизионную девицу, пытавшуюся припудрить их, чтобы «не бликовали».
Приезжали растерянные замы начальника - все на одно лицо. Произносили дежурные фразы, просили вернуться домой. Старики упрямились.
Появились иностранные журналисты. Невзрачная корреспондентка газеты «Liberation» настырно задавала всем один и тот же провокационный вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?»
Скорая увезла женщину, у которой повесилась дочь. Анну Михайловну Романову. У нее был гипертонический криз. Прошло полтора часа бессмысленного ожидания. Нервы у всех истончились до последней, дымящейся пустоты.
- Я не понимаю, что здесь происходит! Не понимаю! Отказываюсь понимать! - твердил Рощин. Он сидел на обочине спиной к дороге и бездумно рвал пыльную траву.
Напряжение не разрешилось ничем. Начальник велел передать, что занят, но обязательно примет меры. Одна за другой стали уезжать обратно в город телевизионные машины. Вскоре шоссе опять опустело.
- Рота, вперед, - прошептал Матвей Иванович.
И они двинулись дальше.
- Что-то не нравится мне эта ментовская тачка, - хрипло сказал Рощин спустя полчаса. - Ползут и ползут по пятам. Чего им надо? Явно ведь не покой наш оберегают.
В машине его словно услышали. Дали газу, обогнали стариков и с визгом затормозили, преградив дорогу, как в сериалах про доблестную милицию. Из тачки грузно вылез подполковник с недобрыми глазами.
- Ну что, попутешествовали? - процедил он сквозь зубы. - Получен приказ доставить всех обратно по месту жительства. Ясно? И чтобы без фокусов. В случае сопротивления будете привлечены.
- Интересно узнать, по какой статье? - подал голос Рощин.
- Нарушение общественного порядка, - бросил подполковник, не удостоив его взгляда. - Еще вопросы? Загружайтесь.
- Никуда мы не поедем, - тихо звякнув медалями, произнес Матвей Иванович Носков.
- Что? - скривился подполковник. - Не хотите, значит, по-хорошему. Ну смотрите. Мне с вами разговаривать некогда.
- Как ты смеешь! - закричал вдруг Никита, не понимая, что он делает. - Ты! Ты! На колени встань перед ними! На колени встань!
Губы подполковника разъехались. В ту же секунду Никита безотчетно ударил прямо в эту усмешку. Потом еще раз, еще.
- Перестань! - кричал кто-то Никите. Или это он сам кричал подполковнику, чтобы тот перестал смеяться.