– Я… благодарен тебе, Дар-Теен, – выдавил синх, – хотя, не скрою, удивлен. Ийлур выхаживает синха… что скажет твой бог?
Дар-Теен отбросил в сторону дымящиеся потроха, тоскливо глянул на Элхаджа.
– Мой бог… не думаю, что он что-нибудь скажет, синх. Он молчал, когда мне так нужно было его услышать, промолчит и сейчас. Скажи, а ты… вы все – разве Шейнира говорит с вами?
Жар костра ласкал ладони, горячо растекался по жилам. Элхадж пожал плечами.
– С тех пор как Храм начал терять силу, она более не отвечает. Но со мной она… говорила… когда я был мертв. И еще я верю в то, что все, кого мы встречаем, есть подсказки богов – что следует делать, а что нет.
В путь они тронулись по прошествии еще трех дней. Боги даровали яркое солнце и чистое небо, так что ни разу не пришлось прятаться от метели. Дар-Теен, правда, бурчал, что это ненадолго и что не сегодня-завтра задует северный ветер и принесет много снега с северных морей, но Элхадж был уверен в том, что сама Шейнира благословила их путь и что не стоит бояться даже зимних снегопадов.
Дар-Теен усиленно готовился к дальнему походу: навялил оленины, наделал себе стрел, прилаживая в качестве наконечника остро сколотые и обожженные на костре волчьи кости. И Элхадж не мог не признать, что ийлур оказался куда как более приспособленным к бродяжничеству в лесу, нежели он, путешествовавший с гнездом по просторам Северного Берега.
«И правда, это знак, – думал Элхадж, – а я-то, безмозглая ящерица, не разглядел поначалу… Дар-Теен в самом деле выведет меня к Храму, ну а там…»
О том, что будет дальше, синх предпочитал пока не думать. Все зависело от воли Шейниры и от того, что именно было нужно странному ийлуру в Храме темной богини.
Правда, за три дня подготовки к дальней дороге Элхадж сделал нечто такое, что, по его мнению, могло вызвать недовольство Шейниры. Раскопав в снегу нужные травки, он перетер их с остатками содержимого ийлурской фляги, а образовавшуюся смесь наложил на распухшую щиколотку Дар-Теена, как раз туда, где прошлись по ноге волчьи зубы. Ийлур шипел и ругался, наблюдая, как пузырящееся снадобье впитывается в почерневшие раны, затем собственноручно наложил повязку. После этой процедуры хромать он стал куда как меньше и был полон задора идти далеко и долго. До самого Храма.