– Что это ты делаешь?
Дар-Теен хмуро наблюдал за тем, как синх завязывает на шее петлю.
– Я же пленник, – кисло улыбнулся тот, – только не думай, что мне это шибко нравится.
…Когда они выбрались из снежного укрытия, отряд кочевников был в каких-нибудь двадцати шагах. Десяток ийлуров в мохнатых плащах из волчьих шкур, каждый на огромном щере. Дар-Теен поежился, когда они устремились вперед, с гиканьем нахлестывая зубастых тварей, а Элхаджу и подавно захотелось зарыться в снег и лежать, притаившись, как маленькая мышка-полевка. Хотя, может быть, так и нужно было сделать – вдруг бы и не заметили?..
– Идем, – процедил ийлур, – пока что мы живы. Они нас уже могли бы истыкать стрелами.
– Это еще ни о чем не говорит, – прошипел синх и тут же почувствовал рывок ременной петли.
– Прости, я не хотел.
– Я так и поверил.
В следующий миг их окружили разверстые пасти щеров. Зловонное дыхание ударило в ноздри, и Элхадж, попятившись, уперся спиной в широченную спину ийлура.
– Мы идем с миром! – гаркнул Дар-Теен на общем. – Позвольте нам пройти через степи!
Круг медленно, но неуклонно сужался. Элхадж, изогнув шею, увидел, как судорожно сжимаются пальцы ийлура на рукояти меча. Но выдернуть оружие из ножен означало резню.
– Остановитесь! – Дар-Теен предпринял еще одну попытку. – Я иду в Гвенимар и веду тамошнему правителю в дар этого чудесного синха! Ему дана власть предвидеть будущее! Да прекратите же…
Щеры замерли. Элхадж мысленно поблагодарил свою темную богиню… Наверное, за то, что, похоже, ийлуры Ничейных степей оказались доверчивыми, словно младенцы. Ибо не дана синхам власть видеть будущее. Покрывало Шейниры – это все, что им дозволено, и все, чего они лишились.
– Позвольте нам пройти, – уже твердо повторил Дар-Теен, чувствительно дергая за ремень, – я иду с миром и иду в далекое государство…
Ответом было молчание. Затем вдруг один кочевник спешился – такой же огромный, плечистый, как и Дар-Теен, только лицо смуглое и глаза темные, словно древесная кора. В отличие от сынов Северного Берега кочевники не заплетали бороды в нелепые косицы, они их попросту сбривали, оставляя лишь длинные усы. Голову тоже брили, исключая затылок, и заплетали тонкую длинную косицу.
Кочевник медленно, вразвалочку подошел вплотную к Дар-Теену. Затем внимательно, с прищуром поглядел на Элхаджа.
– Предсказывает будущее, говоришь? – спросил он на ломаном общем.
– Клянусь молотом, – торопливо заверил Дар-Теен.
Элхадж только хмыкнул: ийлур не стал говорить «клянусь Молотом Фэнтара», потому как тогда это была бы лживая клятва и, следовательно, непростительный проступок в глазах небожителя. Поклявшись же просто «молотом», Дар-Теен оставался, по сути, не связанным клятвой. Откуда Фэнтару знать, каким таким молотом поклялся его верный слуга?