Кое-что на это указывает и в моем окружении: на пригодной для аэродрома местности под Кладовом (у меня под Кладовом маленький загородный домик) днем и ночью ведутся работы по расширению; территория охраняется строже, чем прежде, и обнесена плотным забором.
Вооружение идет полным ходом. Циничное высказывание Геринга "пушки вместо масла" уже давно стало обыденностью.
Кое-что все же вселяет надежду: пакт о ненападении с Россией, подчеркнутые заверения властей предержащих в своем миролюбии. Марсель развенчивает иллюзии: "Будет война..."
Мы сидим у камина в моем домике под Кладовом. За окнами прохладный вечер, а здесь веет теплом и уютом. И совсем не хочется думать о войне...
Марсель спрашивает меня, решилась ли я наконец - сейчас, без пяти минут двенадцать - ехать к нему в Бельгию.
Я колеблюсь.
Я пытаюсь представить себе все это: ведь я не одна, тут моя мама-сердечница, тут моя дочь и племянница... Забирать и их с собой?.. Мама никуда не поедет, она уже заявила мне об этом.
Марсель достаточно ясно дает понять - он имеет в виду только меня, а не мою семью...
И как же будет выглядеть моя жизнь в Бельгии, если я оставлю семью в Германии (чего и представить себе невозможно)... Смогу я вновь найти себя в своей профессии?
- Тебе больше не потребуется твоя профессия, - говорит Марсель, - ты будешь моей женой.
Я задумчиво киваю.
Как раз ею, исключительно ею, я и не могу быть.
Я хорошо помню о том вечере в Брюсселе - о попытке Марселя показать мне, что это такое - "моя жена"...
Я не способна на подобную физическую, духовную и материальную зависимость.
- Итак, ты остаешься? - спрашивает Марсель.
- Да.
- Я понимаю тебя.
Пораженно смотрю на него.
- Я понимаю тебя, - повторяет он, - но и себя переделать не могу.
- Как и я, - тихо говорю я.
Марсель предлагает развестись.
Мы подаем на развод, обосновывая это тем, что из-за моей профессиональной деятельности я не могу поддерживать упорядоченные супружеские отношения. Причина не принимается.
Мой адвокат получает от судьи дельную подсказку: "неподчинение властям" остается одной из немногих причин развода, признаваемой в чадолюбивом Третьем рейхе.
Мы инсценируем развод на этом основании.
Чтобы избежать возможного ареста, Марсель возвращается в Брюссель. Мой адвокат обвиняет его в клевете на фюрера и рейхсканцлера и других министров. Адвокат Марселя и мой представляют наши интересы перед судьей по бракоразводным делам. Наш брак расторгается в несколько минут...
Когда разразилась война, я играла в "Берлинском театре".
Ситуация просто непостижимая: в то время как первые убитые чествуются как герои и человеческие страдания по обе стороны заглушаются победными фанфарами "блицкрига против Польши", я играю единственную оставшуюся в живых "шестую" в искрометной комедии "Шестая жена" с Виллом Домом в роли Генриха VIII.