— Ой, извините. Заходите. У меня беспорядок, уж не обессудьте. — Я малость стушевался, витиевато раскланялся с ним и отступил, пропуская гостя в дом.
Он оглядел мою гостиную с застывшей вежливой улыбкой, которой та вполне заслуживала, но воздержался от каких-либо замечаний. Вместо этого пришелец, едва я закрыл дверь, сразу же возобновил прерванный разговор (мне бы так уметь).
— Покупатели, — сказал он, — никогда не назначают мне время. Все дело в том, что… — Тут он вдруг настороженно заозирался, словно его встревожила какая-то внезапно пришедшая в голову мысль. — Не опасно ли вести беседу в этих стенах?
— Конечно, нет, — ответил я. — С чего бы вдруг?
— У вас в квартире нет… клопов?
— Ну, вообще-то раз в месяц приезжают с санэпидемстанции, но в таком квартале, как наш, вряд ли можно надеяться…
— Нет, нет! Я имею в виду микрофоны. Подслушивающие устройства.
— Ах, вот вы о чем! Да, конечно, этого добра хватает. Главным образом в штепсельных розетках и еще в нескольких местах. Но эти штуки больше не работают.
— Вы уверены? Вы отключили все до единого?
— Ну, скажем, большинство. Крысы сгрызли проводку. Тот микрофон, что был в бачке над унитазом, сожрала ржавчина. Думаю, на заводе сдуру сделали его не из того материала. А тот, что был в холодильнике, я облил молоком. Вот тут, по краям кушетки, стояли два светильника, но ФБР подменило их, поставив такие же с виду, только с микрофонами внутри. Их унесли взломщики, когда забрались ко мне, и вот уже года полтора меня вообще не прослушивают. Только телефон, разумеется. А что?
— Мои слова предназначены только для ваших ушей, — он подался ко мне. — Это доверительно. Секрет. Тайна. На моей карточке нет адреса и номера телефона, Потому что никаких покупателей не существует. Все это — лишь фасад, крыша!
— Что «все это»?
— Ну, карточка.
— А-а-а-а-а… Понятно. А что скрывает этот фасад?
— Мистер Рэксфорд! — возвестил он. — Ответ на этот вопрос может служить объяснением моего присутствия здесь. Если вы…
— Извините, — прервал я его. — Я даже не предложил вам присесть. Пожалуйста, располагайтесь. Нет-нет, не на диване, он падает. Полагаю, вот это кресло — лучшее, что у меня есть. Не угодно ли баночку пива?
— Нет, благодарю вас, — кажется, мой гость немного рассердился, когда я перебил его. — Если бы мы могли вернуться к пред…
— Да, разумеется. Прошу прощения. Я весь внимание. — Я пододвинул старый кухонный табурет и уселся напротив плетеного тростникового кресла, в котором по моему совету расположился мистер Юстэли. — Итак?
— Благодарю, — произнес мой гость, заметно успокоившись, и, понизив голос, продолжал: — Сейчас я говорю с вами не как с Юджином Рэксфордом, холостяком тридцати двух лет от роду, получающим в среднем две тысячи триста двенадцать долларов годового дохода с тех пор, как его выгнали из городского колледжа, и живущим бобылем в… — тут он обвел мое обиталище очень выразительным взглядом, — несколько стесненных обстоятельствах. Нет. Тот Юджин Рэксфорд не имеет никакого значения. Он — ничтожество и даже того меньше.