Не сумев открыть дверцу, он перекинул через нее свои длинные ноги,
вылез, помог сойти с заднего сиденья детям и жене, осмотрел автомобиль
(заботливо сняв со стеклянного щита комок грязи) и, с трудом оторвавшись от
созерцания его, пошел вслед за остальными в дом.
Чаепитие прошло очень весело. Кон был в превосходном настроении и весь
полон мыслями о своем сооружении:
"Вы его не узнаете, когда я его еще немного подкрашу".
Миссис Боленд рассеянно выпила шесть чашек крепкого черного чаю. Дети
начали с шоколадных пряников, а кончили дракой из-за последнего кусочка
хлеба. Они очистили все тарелки на столе.
После чая Мэри ушла мыть посуду, - она настояла на этом, уверяя, что у
Кристин усталый вид, - а Эндрью отнял у миссис Боленд малыша и стал играть с
ним на коврике у камина, Это был самый толстый ребенок из всех виденных им
когда-либо, настоящий рубенсовский младенец, с подушечками жира на ножках и
ручках и громадными глазами, с священной серьезностью глядевшими на мир
Божий. Он упрямо пытался сунуть палец себе в глаз, и всякий раз, когда ему
это не удавалось, на его личике появлялось выражение глубокого удивления.
Кристин сидела, праздно сложив руки на коленях, и смотрела, как муж играет с
малышом.
Но Кон и его семейство не могли оставаться долго в "Вейл Вью". На дворе
уже темнело, а Кона беспокоил недостаточный запас бензина, и он питал
некоторые сомнения (которые предпочел не высказывать вслух) относительно
исправности своих сигнальных фонарей. Когда они собрались уходить, он
предложил хозяевам:
- Выйдите и посмотрите, как мы будем отъезжать.
Снова Эндрью и Кристин стояли у ворот, а Кон упаковывал в автомобиль
свое потомство. Несколько раз покачнувшись, машина, наконец, поддалась, и
Кон, победоносно кивнув Эндрью и Кристин, натянул рукавицы и лихо заломил
котелок. Затем гордо воссел на переднем месте.
В этот момент сооружение Кона треснуло, и кузов, кряхтя, расселся.
Перегруженный семейством Боленд, автомобиль медленно свалился на землю,
подобно вьючному животному, издыхающему от переутомления. На глазах у
ошеломленных Эндрью и Кристин колеса вывернулись наружу, послышался шум
разлетавшихся частей, ящик изверг из себя все инструменты - и корпус, как
лишенное конечностей тело, упокоился на мостовой. Минуту назад это был
автомобиль, теперь - ярмарочная гондола. В передней половине остался Кон, все
еще сжимавший руль, в задней - его жена, прижимавшая к себе ребенка. Рот
миссис Боленд широко раскрылся, ее мечтательные очи загляделись в вечность.
На ошеломленное лицо Кона без смеха невозможно было смотреть.