Он достал кремнезем в коллоидальном растворе и впрыснул его под кожу
одной из свинок. Результатом был нарыв. Оказалось, что такие же нарывы можно
вызвать путем впрыскивания водных растворов аморфного кремния, который не
вызывал никакого физического раздражения. Эндрью с торжеством убедился, что
впрыскивание вещества, вызывающего механические раздражение, например частиц
угля, не дает нарывов. Значит, кремнеземная пыль оказывает какое-то
химическое действие, разрушая легкие.
От возбуждения и неистовой радости он чуть не пометался. Он достиг даже
большего, чем рассчитывал. Лихорадочно собирал он данные, суммировал
результаты трехлетней работы. Уже за много месяцев перед тем у него было
решено не только опубликовать свои исследования, но и взять их темой для
диссертации на звание доктора медицины. Когда работа его, переписанная на
машинке, вернулась из Кардиффа, красиво переплетенная в бледноголубую
обложку, он с восторгом перечел ее. Потом в сопровождении Кристин пошел на
почту и отправил ее в Лондон. После этого он впал в беспросветное отчаяние.
Он был измучен, ко всему безучастен. Он сознавал яснее, чем когда-либо,
что он вовсе не кабинетный ученый, что самая лучшая, самая ценная часть его
работы заключалась в первой фазе клинического исследования.
Он вспоминал с острым раскаянием, как часто обрушивался на бедную
Кристин. Много дней он ходил унылый, ко всему равнодушный. И все же бывали
счастливые мгновения, когда он сознавал, что в конце концов что-то сделал.
Та озабоченность, то странное состояние отрешенности от всего, в
котором Эндрью находился с тех пор, как отослал свою работу, помешали ему
обратить внимание на расстроенное лицо Кристин, когда он однажды в майский
день вернулся домой. Он рассеянно поздоровался с ней, пошел наверх
умываться, затем вернулся в столовую пить чай.
Но когда он кончил и закурил папиросу, он вдруг заметил это выражение
лица Кристин. И спросил, потянувшись за вечерней газетой:
- Что это ты? В чем дело?
Кристин с минуту внимательно рассматривала свою чайную ложку.
- У нас сегодня побывали гости... вернее - у меня, когда тебя не было
дома.
- О! Кто же?
- Депутация от комитета, целых пять человек. Среди них Эд Ченкин, а
сопровождал их Перри - знаешь, синайский священник, и какой-то Дэвис.
Напряженное молчание. Эндрью затянулся папиросой и опустил газету,
чтобы посмотреть на Кристин.
- А что им было нужно?
Только теперь Кристин ответила на его пытливый взгляд, не скрывая
больше своего раздражения и тревоги. Она быстро заговорила: