Роза и меч (Паретти) - страница 3

Все это время Симон не спускал глаз с Каролины. Проклятье! Эта восемнадцатилетняя девчонка словно сделана из железа! Она слушала и глазом не моргнув. Еще никогда она так не восхищала его, как в этот момент. Ради нее он бы перевернул весь мир… Марианна нетерпеливо захлопнула крышки на корзинах.

– Ну и?..

– Оба живы. Император и Летерп.

– И мы победили? – не унималась Марианна.

По лицу Симона пробежала тень.

– Давай берись! – Вдвоем они подхватили одну из тяжеленных корзин и потащили наружу.

Дверь за Симоном и Марианной захлопнулась. Каролина сняла с шеи платок, расстелила его на столе и сгребла туда все, что еще оставалось: хлеб, сало, яблоки, бутылку вина. С полки возле двери она взяла переносной фонарь и зажгла его. Потом открыла дверь в примыкавшую к кухне гладильную, из которой по каменным ступенькам можно было выйти на улицу.

Справа от Каролины раскинулся ночной парк. Но девушка повернула влево и быстро пошла по заросшей тропинке, петлявшей среди деревьев вдоль каменной ограды замка. Показался силуэт старой круглой сторожевой башни. Восемь лет, со дня смерти матери, до сих пор окутанной тайной, никто туда не ходил.

Вот уже неделю Каролина прятала в башне своего брата Филиппа. Ни одна душа в замке Розамбу не подозревала об этом. Войдя как-то утром в гардеробную, она застала там брата. Он дезертировал из наполеоновской армии. Каролина не раздумывала ни секунды, потому что слишком хорошо знала характер отца. Ему нельзя было говорить об этом. Он тут же выдал бы сына военно-полевому суду – или сам бы свершил над ним суд в порыве слепой ярости. На последнем витке винтовой лестницы Каролина остановилась и трижды стукнула ключом о стену – это был условный знак. Когда она открыла дверь, пламя толстой восковой свечи, стоявшей на круглом столике возле простого ложа, испуганно взметнулось. От сладковатого свечного запаха в комнате было душно. Филипп вскочил с кровати и распахнул объятия навстречу сестре.

– Солнце взошло! – Он налетел на стол, и свеча опрокинулась на пол.

– Осторожно, Филипп! – Каролина быстро нагнулась. – Башня моментально вспыхнет.

– Все спалить? По крайней мере, это был бы эффектный уход. – Смех Филиппа звучал невесело. Он огляделся вокруг. – Здесь так душно. Не понимаю, зачем мать приказала замуровать окна? – Он опять бросился на кровать. – Как она вообще здесь выдерживала?

В круглой комнатке не было ничего, кроме кровати, стола и стула. Стены от пола до потолка были задрапированы серебристо-черной парчой. На полу лежал фиолетовый ковер. Это была монастырская келья, исполненная мрачной роскоши. В октябре 1805 года, когда Наполеон начал поход против Австрии, графиня, сама родом из Вены, уединилась в этой комнатке в башне в знак молчаливого протеста против мужа, пославшего пятнадцатилетнего Филиппа на эту войну. Год спустя ее нашли здесь мертвой…