Глаза хозяйки бистро были по-прежнему печальны, однако лицо приобрело выражение озабоченное, на губах порою мелькала улыбка. Она то присаживалась за маленький столик, задвинутый между японской ширмой, расписанной в стиле Хокусая, а может быть, судя по изысканной тонкости, вернее, ветхости ткани, даже им самим, и каким-то мраморным сооружением вроде умывальника, только почему-то уставленного цветочными кашпо, то проходила за стойку, то исчезала в маленькой дверце, ведущей, видимо, на кухню, и появлялась оттуда с подносами, помогая официантке, когда та не успевала обслужить всех посетителей… Эмма ела медленно, тянула время не только потому, что хотела внимательней присмотреться к Фанни, но и потому, что в этом бистро было необычайно уютно. Дивная атмосфера смешения современности и старины, причем красивой старины: все вещи подобраны вроде бы случайно – вернее, никак не подобраны, – но на всем печать изысканного вкуса. И обворожительна сама хозяйка, пусть она немолода и возраст ее виден, хоть и смягчен смелой одеждой, стройностью, ухоженностью, живостью движений, – в Фанни очаровывало то же смешение времен и стилей, которое ощущалось здесь во всем…
Она была приветлива со всеми посетителями, но печаль уходила из ее глаз лишь тогда, когда в поле ее зрения появлялись молодые мужчины, заметила Эмма. Этот интерес был не вызывающе-сексуальным, но и отнюдь не материнским. Возможно, Фанни даже не отдавала себе отчета в том, что преображается рядом с юношами. Эмма понимающе вздохнула: она знала этот тип женщин, она сама отчасти была такой. Потом нахмурилась… какая-то мысль мелькнула…
– А позвольте уточнить, – раздался над ее ухом вкрадчивый шепот, – вы флик или лесбиянка?
Вилка выпала из рук Эммы и упала на пол. Звон показался оглушительным, кое-кто за соседними столиками оглянулся.
– Мао! – послышался насмешливый голос. – Замени вилку этой даме!
Теперь уж к Эмме повернулись все, даже Фанни, которая как раз читала какие-то бумаги за своим столиком. Эмму словно кипятком облили, однако в глазах Фанни было обычное вежливое внимание и больше ничего.
– Одну минуточку, – сказала она, – прошу прощения.
Словно именно она уронила эту несчастную вилку, а не Эмма!
Подскочила официантка, заменила вилку и даже зачем-то нож, безразлично улыбнулась и скрылась на кухне. Фанни снова принялась просматривать свои бумаги. Остальные посетители мигом забыли об Эмме, и тогда она, переведя дух, обернулась наконец к человеку, который так ее напугал.
Вот это да! Тот самый оборванец, слегка похожий на Романа!