Он неуверенно улыбается. Лифт замирает; Дымко недоверчиво смотрит на дверь.
Лифт держит длинную паузу.
Наконец, дверь открывается. Восьмой этаж. Дымко смотрит на меня – кажется, укоризненно.
– Облом, – говорю. – Двадцати долларов электрику мало. Придется доплатить.
У него уморительный вид. Я смеюсь.
* * *
Мы сидим в кафе на крыше небоскреба. Я пью кофе. Он – апельсиновый сок.
– Ты нифига не понимаешь в жизни, – говорю глубокомысленно. – Вот был бы ты очкастый мальчик со скрипочкой, ходил бы в филармонию, по восемь часов в день водил бы смычком… И не понимал бы жизни ни на грош. Так и ты. По восемь часов пендюлишь свою грушу, как заяц на барабане. Ездишь по миру, а мира не видишь…
Смотрю, что будет дальше.
– А ты, можно подумать, все видишь и знаешь, – усмехается.
– Я? Ко мне в программу люди приходят и «за жизнь» рассказывают. Кто как кого повстречал, как полюбил, как разлюбил и бросил, как воровал детей у бывшей жены, как покупал мужей и проигрывал в карты жен…
– У тебя, значит, что-то вроде мыльной оперы?
– У меня психологическое шоу.
– Я слышал, – хмыкает.
– Не смотрел?
– Нет времени.
– А на что у тебя есть время? Как ты женщин клеишь, например?
– Я им цветы дарю.
– Оригинал… А еще что?
– Конфеты. Мягкие игрушки.
– «Мадам, вот вам зайчик, лягемте в койку?»
– Ага. Примерно.
– Так ты бабник?
– Нет времени.
Смеюсь. И он смеется. Симпатяга.
– Ты на метле летаешь? – спрашивает сквозь смех.
– Летаю. А тебе что?
– Возьмешь покататься?
* * *
Осторожно скатываюсь с краешка широкой кровати. Бреду в чужую незнакомую ванну (евроремонт, все путем), смотрю на себя в зеркало. М-да.
Включаю горячую воду. Лезу под душ.
Да уж. Полетали на метле.
Вода течет по лицу.
Елена
Стою под душем.
Кусочек плитки над ванной откололся. Аккуратный белый квадрат стоит у стеночки, как мольберт в ожидании Малевича.
Плачу. Или мне кажется.
«Откуда ни возьмись – как резкий взмах – Божественная высь в твоих словах – как отповедь, верней, как зов: «за мной!» – над нежностью моей, моей, земной. Куда же мне? На звук! За речь. За взгляд. За жизнь. За пальцы рук. За рай. За ад…»
Почему человечество так тянется к мелодраме? К истории о том, как жила-была невинная душа, ее долго обижали, а потом она повстречала Прекрасного Мужчину…
Почему сегодня утром мне хочется оплакивать… невесть что, или невесть кого, кто даже не родился?
Я что, несчастна? Какая пошлость. Понятие о «счастье» и «несчастье» придумали авторы мелодрам…
«Звучи же! Меж ветвей, в глуши, в лесу, здесь, в памяти твоей, в любви, внизу постичь – на самом дне! не по плечу: нисходишь ли ко мне, иль я лечу