Кажется, он начинал понимать, что с ним.
Осознание ошибки. Не такой, которую можно исправить красными чернилами, и даже не такой, которую можно исправить в ЗАГСе, аннулировав штамп о браке…
Они шли по Крещатику, но Дима не видел Крещатика за светящимися рекламными щитам. А на щитах – на всех – почти взрослый десятиклассник нес на плече первоклашку с бантами в полголовы, с колокольчиком в маленькой руке…
– Димка, ты какой-то не такой сегодня…
Он, не глядя, кивнул.
Как пелось в фильме о приключениях Электроника, «своими руками судьбу свою делай».
А если делаешь чужими – не обессудь… Правда, роль жертвы обстоятельств имеет и свои плюсы. В любой момент можно сказать – так я и думал. Что я мог поделать?
Когда-то мама пыталась устроить Димино счастье. Потому что профессия врача – это стабильно и уважаемо… Во всяком случае в те годы было так. Тогда он нашел в себе и силы и нашел в себе наглость поступить наперекор… Он был молодой, считал себя сильным…
С тех пор многое изменилось.
…Миновали Площадь Независимости. Молча, не сговариваясь, свернули к Владимирской горке.
На фасаде филармонии лежал тёплый желтый свет.
В аллеях было темно, зато Владимир высился под лучами прожекторов, и у балюстрады стояли, попарно обнявшись, штук шесть романтичных влюбленных.
– Димка… посмотри на меня?
Он посмотрел.
– С тобой все в порядке?
Он кивнул; у него все сильнее кружилась голова. Все смутные ощущения последних недель сложились, как кусочки головоломки-»паззла», и получившаяся картинка пугала. Когда-то школьником, впервые увидев карманный калькулятор, он попытался обмануть хитрую машинку и попросил ее поделить что-то там на ноль. Error, укоризненно ответил калькулятор.
Причем здесь это воспоминание? Да ни при чем.
Error, мигала красная лампочка в глубинах сознания, ошибка, error…
От камня тянуло теплом. Хотелось прислониться к нему, а лучше – лечь, закрыть глаза, ни о чем не думать; не думать – не получалось. Он смотрел на Олю, как она курит, как с наслаждением затягивается, и с ужасом понимал, что между ним и этой женщиной уже лежит океан, уже давно лежит, а может быть, лежал всегда… И ЭТОТ океан не переплыть, не перелететь, она уже – там, он навсегда – здесь… А кто из них до смерти будет чужаком и эмигрантом – решит завтрашний авиарейс…
Над городом плыл самолет. Правое крыло – зеленый огонек. Левое – красный. И подмигивающий желтый глаз. Кто-то уже улетал, кто-то уже сделал свой выбор…
Олина сигарета казалась в полутьме пульсирующим пурпурным угольком. Справа и слева горели вдоль балюстрады такие же огоньки: романтичные влюбленные курили.