* * *
Поначалу прикосновение мокрых стенок полости и бородавок, что усеивали их, казалось неприятным, но Гана, не отличавшийся брезгливостью, быстро привык. Управлять пауногом было не сложнее, чем малым одномачтовым эфиропланом. В зависимости от того, какой бородавки он касался, как нажимал на нее или вращал, существо начинало взлетать или опускаться, с различной скоростью двигаться влево, вправо, вперед или назад. Всем этим заведовали наросты в левой полости, а правая предназначалась для того, чтобы двигать конечностями, но с этим Гана справиться пока не мог. Под правой рукой мягких выступов разных форм и размеров оказалось куда больше; скорее всего, Лан Алоа посвятил многие дни тому, чтобы научиться управлять конечностями паунога, ловить и умерщвлять с его помощью рабов.
Впрочем, сейчас это было и не нужно. Тварь опускалась, безкуни остались вверху, а заполняющая дно провала световая масса постепенно приобретала более четкие очертания – в той мере, в какой они вообще могут быть присущи свету.
Гане доводилось видеть так называемый мягкий гриб, при помощи которого хозяйки делали хорошо утоляющий жажду кисловатый напиток. В большой горшок наливали воду, бросали туда хлебную мякоть, несколько проросших зерен определенных растений и, главное, – зародыш этикеня. Под действием добавленных в воду компонентов полип изменялся и вырастал не таким, как в ямах-отстойниках для облаков, а в виде рыхлого сгустка сложной формы, лежащего на дне сосуда или прилипшего к его стенке. Гриб представлял собой рыжеватую субстанцию с небольшой темной сердцевиной. Слишком разреженный, чтобы быть по-настоящему плотным, и все же не совсем жидкий – этакое твердомягкое тело. По краям оно становилось газообразным, волновалось ленивыми завихрениями и полотнищами, состоящими из крапинок, мельчайших хлопьев, которые постепенно смешивались с водой, насыщая ее своим цветом и превращая в собственно напиток. Мягкий гриб, таким образом, не имел четких границ, пребывая с окружающей средой во взаимоотношениях более близких, более интимно-проникающих, чем тело человека, камень или железо.
И таким же был этот свет: густое расползшееся тулово, явно куда более вещественное, чем сияние, что испускает масляная лампа или огонь свечи, но все же не обладающее той материальностью, какая присуща, к примеру, дереву.
Кто-то из безкуни мог научиться летать на демонах, и Тулага решил, что нужно обеспечить себе лучшую защиту. Он достал из кошеля полный коротких лучиков желейный брусок с красной хитиновой трубкой, некоторое время изучал мягкую диафрагму на ее конце, затем, осторожно сжав двумя пальцами световой дротик, вставил его в трубку, вытащил, вставил опять, но стрелять пока не решился, хотя и подумал, что теперь сможет вопользоваться этим оружием без труда.