Я даже не знаю его имени. Ничего.
Но кафель.
Я принялась исследовать территорию. Заходила в корпуса, разговаривала с какими-то полоумными нянечками, очевидно, из бывших пациенток. Так, задавая вопросы, я добралась до душевой. Какой-то старушке с затравленными глазами я представилась корреспондентом местной молодежной газеты (и даже предъявила ей удостоверение, а если быть точной, то пропуск в бассейн) для важности и попросила ее показать мне, в каком состоянии находится душевая и не пора ли там заменить трубы?
Проходя через грязные вонючие коридоры, за стенами которых раздавались крики и дикий хохот, я добралась наконец до этого источника телесной чистоты душевнобольных.
Просторно. Звук капающей воды. Ну и что? Это еще ни о чем не говорит.
— Когда последний раз делали ремонт?
— В прошлом году, — гордо ответила старушка. — Вот кафель заменили.
— А раньше какой был?
— Страшный. Плесень, да еще пятно такое красное, от которого некоторые больные плакали, а другие пытались слизать его.
— Это что же за пятно?
— Один больной красной краской нарисовал не поймешь что… А стирать-то краску кому больно надо…
— А кто нарисовал, не помните?
— Нет. Да и никто не помнит.
— А вы не знали ВЭМ?
— Как же, знала. Она иногда приходит сюда, она же теперь в другой больнице работает. Хорошая врачиха.
— А вы не знаете, где она живет?
— Раньше жила возле почтамта, такой желтый дом, первый подъезд, квартира на третьем этаже налево. Я бывала у нее, когда ее срочно вызывали или когда продукты выдавали… А потом она переехала. Вышла замуж.
— Второй раз?
— Да первый муж у нее был ни рыба, ни мясо. Она с ним месяца два, что ли, прожила…
Я села в машину и помчалась прочь от этого места. Не нужны мне ни сосны, ни ели, только бы не видеть больше эти корпуса и не вдыхать этот спертый, животный воздух…
Я остановила машину в тихом зеленом месте, на бульваре Рахова, вышла и закурила.
Почему Кафельщик не убил Маслову, а стал удовлетворяться таким зверским способом?
Чтобы подтвердить свою смутную догадку, я поехала в морг. Там меня хорошо знали.
Я хотела поговорить с патологоанатомом, который вскрывал девушек: Даню, Катю, Оксану и Олю.
Разговор получился тяжелым. Но одно было несомненным: Кафельщик обладал таким половым органом, что совокупление с нормальной женщиной все равно привело бы если не к ее гибели, то уж к инвалидности точно.
«Возможно, — думала я, направляясь в сторону главпочтамта, — Маслова, встретив спустя много лет своего молодого любовника и увидев его раздетым, просто сбежала от него. Это и послужило толчком к его дальнейшим действиям».