Но сначала спрошу-ка, что думают по этому поводу «кости».
Достав их из кисета, я посмотрела на их округлые тельца и вопросила:
— Ну? И что это за исчезновения вокруг меня? Обнаружился новенький Бермудский треугольник?
«16+26+3».
«Впереди бурные, беспокойные времена. Пусть неприемлемые для вас явления не оскорбляют вас, а только дают толчок к самосовершенствованию».
Так-с. Ну, что касается «бурных и беспокойных времен», у меня они и позади такие же. А если посчитать «неприемлемыми» таинственные исчезновения, то они меня, в принципе, не оскорбляют. Они меня удивляют. Поэтому думаю, что и с самосовершенствованием все выйдет тип-топ.
— Теперь поговорим о Ритке. Куда она запропастилась? — спросила я снова, кинув «кости».
«31+9+20».
«Вы получите печальное известие о близком вам человеке, который в данный момент отсутствует».
У меня перехватило дыхание. Что?!
— Вы что, с ума сошли? — прошипела я, с ужасом глядя на «кости». Ритка?
Я еще раз бросила «кости». Наверное, ошибаются? Или я что-то не понимаю?
— Ритка? — шепотом спросила я.
«33+19+8».
«Вас ожидает чья-то ранняя смерть».
Больше я спрашивать ни о чем не стала. Схватив кисет и накинув куртку, я выскочила на улицу.
Первым делом я решила ехать именно к Ритке.
Конечно, я гнала на бешеной скорости. Меня даже остановили, но молоденький гаишник, увидев, что за рулем истеричная очаровательная дама, вздохнул и попросил меня все-таки сбавить скорость. Я попыталась всучить ему штраф, но мальчик попался неиспорченный, романтичный, он разрешил мне следовать дальше, раз уж «с моей подругой случилась беда».
Я домчалась до Солнечного, остановилась у Риткиного дома и поднялась на ее этаж.
— Господи, пусть она окажется дома, — попросила я, нажимая на звонок. Никто не откликнулся. Ритки не было…
Я достала свой набор отмычек, видя уже самые жуткие картины того, что ждет меня за дверью.
Квартира была пуста. Причем все осталось в том же виде, как было вчера. То есть — стаканы на журнальном столике. Две банки из-под пива и т. д.
Я застонала. Ритка здесь не появлялась. Куда же она могла подеваться?
На столике стояла фотография. Ритку обнимал за плечи невзрачный парень. С глазами явного параноика. Над губой топорщились тараканьи усики, а стрижка весьма странная — под горшок. В общем, я поняла, что имела в виду Ритка, утверждая, что вся паства разбежалась бы, завидев Эдика, принимающего исповедь.
— Так вот ты какой, Эдик… — сказала я себе. Подумав немного, достала фотографию из рамочки и сунула в карман.
Где же они? Этот Эдик — ладно, фиг с ним. А вот Ритке угрожала опасность. Надо спешить…