Итак, мы втроем направились по тихому, погруженному в ночной сон дому в покои Цезарии. Пока я переходил от одной двери к другой, всякий раз осторожно стучась, прежде чем заглянуть внутрь, меня все сильней одолевало подозрение, что мачеху следует искать не здесь, а этажом выше в комнате под куполом. Круг неотвратимо замыкался — место, с которого все началось, где меня впервые посетили видения, ждало нас.
Едва мы собрались покинуть пустую спальню Цезарии, как меня привлек странный звук, напоминающий царапанье когтей по полу, и тотчас из-под кровати выскочил дикобраз, в котором я узнал Тэнси, любимца мачехи. Присев на корточки, я подхватил его на руки, и он не только не воспротивился, но отнесся к моему жесту не без удовольствия, как, впрочем, и я, ибо его присутствие, честно говоря, подействовало на меня успокаивающе.
— Куда мы идем? — спросил Галили, когда я, миновав его и Рэйчел, направился к выходу.
— Наверх, в комнату под куполом.
— Что она там делает? — взволнованно осведомился он.
— Сейчас узнаем, — ответил я, направляясь через коридор к узкой лестнице. Чем ближе мы подходили, тем большее беспокойство охватывало Тэнси, из чего явствовало, что мы на правильном пути и Цезария на самом деле ждет нас наверху.
У двери я остановился и, обернувшись, спросил у Галили:
— Ты когда-нибудь здесь был?
— Нет...
— Тогда вот что. Если мы потеряемся...
— Господи, о чем ты говоришь? Как это потеряемся? Не такая уж это большая комната.
— Это не комната, Галили, — сказал я. — Возможно, глядя снаружи, она может показаться обычной комнатой. Но стоит войти внутрь, как понимаешь, что ты попал в другой мир — мир Цезарии.
От моих слов Галили явно стало не по себе.
— И что нас там может ожидать? — поинтересовалась Рэйчел.
— Боюсь, что бы я вам ни сказал, все окажется совсем иначе. Поэтому просто позвольте случиться тому, что должно случиться. И ничего не бойтесь.
— Она не из робкого десятка, — заверил меня Галили, наградив Рэйчел неуверенной улыбкой.