Виолетта вытаращила глаза:
– Полно тебе, Гидеон, не может быть, чтобы ты…
– Я могу делать все, что пожелаю, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – А что касается репутации Джудит, то все, что она делала или не делала раньше, меня не касается. Я простил ей все опрометчивые поступки прошлого, так что и говорить больше не о чем.
– Ошибаешься, можно добавить еще очень многое, – начала Виолетта. – Я полагаю…
– Полагаю, что все мы сказали слишком много и с меня, например, достаточно, – твердо заявила Джудит. – Дражайшая леди Брэкстон, можете сколько угодно говорить о моей репутации, но я никогда не сталкивала джентльменов друг с другом и не обманывала их. Я также никогда не использовала их доброе отношение к себе в корыстных целях. – На губах Джудит играла вежливая улыбка, но синие глаза были холодны. – Вы можете сказать то же самое о себе?
Виолетта возмущенно уставилась на нее:
– Если вы говорите о том, что произошло много лет назад…
– Судя по всему, принимая во внимание ваше нынешнее поведение, с тех пор ничто не изменилось, – оборвала ее Джудит и повернулась к Гидеону: – Я хотела бы уехать.
– Я тоже. – Гидеон кивнул, и они направились к двери.
– Гидеон, ты не можешь так просто уехать, – недовольным тоном заявила Виолетта. – Нам еще нужно кое-что обсудить.
Пропустив Джудит в дверь, Гидеон оглянулся на Виолетту.
– Мне показалось, что я высказался достаточно ясно, Виолетта: нам не о чем больше говорить. До свидания. – Он вышел и плотно закрыл за собой дверь, оставив в одиночестве что-то гневно лопочущую Виолетту и сознавая, что он, возможно, закрыл сейчас дверь за своим прошлым. Это его несказанно обрадовало и, как ни странно, вызвало ощущение свободы.
В экипаже, пока они ехали к ее дому, Джудит была неразговорчива, и Гидеон счел за благо оставить ее наедине со своими мыслями. Как он и предполагал, вечер потерпел полное фиаско. Однако не все было плохо. Была эта пьянящая интерлюдия в бильярдной комнате. Он мысленно усмехнулся. Бог свидетель, он никогда прежде не проделывал ничего подобного. Поступок был абсолютно недостойный цивилизованного человека, и он с удовольствием посмаковал воспоминания о нем. А кроме того, он защитил Джудит перед Виолеттой, сделав это, как ему показалось, весьма умело, а также решительно оставил свое прошлое в прошлом. Кроме того, он не позволил ревности одержать верх над здравомыслием, хотя сделать это было совсем не просто. Но, пропади все пропадом, он был прав, когда сказал ей, что ревнует к каждому, кого она любила до него.
В результате напрашивался вопрос: любит ли она его?