— У богачей, — отозвался Гас.
— Да, я знаю, но шестьсот долларов! За шарф?
— Харриган. — сказал Уокер таким тоном, словно ясно давал понять: «Кончай базар».
— Я связался с «Гермесом», у них есть контора на Юньон-стрит, они сбывают в городе по восемь-десять таких шарфов в неделю. Еще у них пара магазинов в Приморье, где тоже торгуют этими шарфами, и магазин в Сан-Рафаэле — торговля идет там точно так же, как в городе. Всего, сказали мне в «Гермесе», они ежегодно продают в разных странах мира около двадцати тысяч шарфов. И выручают за них двенадцать миллионов долларов. Ничего себе — арифметика.
— Мы могли бы сосредоточить внимание на торговых точках в районе залива, — сказал Уокер. — Может, обнаружим кое-что. Но если она купила его, черт побери, в Гон-Конге, Париже или где-нибудь еще за границей, у нас нет никаких шансов напасть на ее след.
— Она? — спросил Моран. — Откуда вы знаете, что это была женщина?
— Есть сведения, что он увлекался мужчинами? — спросил Уокер, обращаясь к Андрузу и Харригану.
Детективы отрицательно покачали головой. — Нет.
— Это была дамочка, Гас.
— Да, — сказал Андруз, — В биографии Боза нет ничего такого, что указывало бы на его интерес к братьям по полу.
— Мальчики не для Боза, — сказал Гас.
— Расскажите нам о нем, — попросил Карран.
— Помнишь порошок, Ник, это был кокаин… Карран и Толкотт обменялись взглядами, точно скрестив мечи.
—… классной выделки и очень высокого качества. Эта пакость гораздо чище всего того, что наши ребята из отдела по борьбе с наркотиками отбирали в последнее время на улицах города. В основном для кайфа идет всякое низкопробное сырье. А это отборный порошок для элиты эпохи правления Рейгана, годов восьмидесятых.
— Некоторые люди слишком отстают от моды, — заметил Моран. — Слишком устарели.
Все полицейские, в том числе Уокер, расхохотались, серьезность сохранял только Толкотт. В последний раз Гас Моран отдал дань моде в 1974 году, когда купил выходной костюм. Он до сих пор надевал его иногда, пожалуй, лишь для того, чтобы привести в замешательство окружающих.
— Да, продолжал Андруз, — он вдыхал его. — Следы наркотика найдены на его губах и пенисе…
— Он что выдыхал его через трубочку? — спросил Моран.
Андруз хмыкнул.
— Послушай, Гас, дай мне закончить. Боз оставил около пяти миллионов долларов, у него нет наследников, за ним не значится никаких нарушений закона, кроме разве что жалобы, предъявленной ему и его рок-группе в 1969 году в связи с беспорядком, учиненным в номере гостиницы. Он заплатил штраф, возместил убытки и убрался с миром.