– Ну, Стакан… – пообещал Синий Буль.
Но Стаканчик уже не боялся Буля. Тот приставать больше не решался. Может, думал, что у Стаканчика есть в запасе еще кой-какие приемы. Никакой Гриша Капелька на нашем горизонте тоже не появлялся, возможно, это грозное имя Буль приплел просто так…
Дмитрий Витальевич терпеливо выслушал наш диалог и посоветовал:
– Тогда, Булыскин, просто смотри в окно на золотую осень. Созерцание тоже облагораживает душу. И предупреждаю честно: в четверг я спрошу тебя по нынешней теме, несколько абзацев в учебнике советую осилить…
Но в четверг Дмитрий Витальевич никого не спрашивал. Он пошел с нами на экскурсию. Специально выбил для этого целый учебный день, попросил нашу завуч Инну Семеновну отменить все уроки. Признался нам, что у нее это не вызвало восторга, но, с другой стороны, куда деваться? Такие экскурсии положены по программе.
– А кто не хочет, может не ходить, – сообщил он. – Только прошу тогда прочитать в “Географии” соответствующие страницы…
Оказалось, что хотят все, кроме Мартика, у которого болело горло. Даже Буль и Пень пошли, хотя по логике вещей должны были обидеться за вчерашнее.
Мы отправились на Степанов камень. Это семь километров от последней трамвайной остановки у поселка Соткино. Место, известное всем туристам и порядком затоптанное, но все же довольно красивое. Особенно, когда кругом октябрьская желтизна. Были там несколько острых скал, торчащих над березняком, а среди них – синее озерцо.
Дмитрий Витальевич сказал, что в давние годы, будучи школьником, он тоже ходил сюда на экскурсии.
– Так что вы, господа, оказались здесь в силу давней традиции…
Затем он стал рассказывать нам про бегущие низко облака (за которыми поблескивало солнце), показывать каменные слои на скальных обрывах и говорить о древности планеты. И о том, что наша цивилизация на фоне этой древности – единый миг. От нынешних людей, мол, зависит, не исчезнет ли она без следа, как все предыдущие.
– Имейте это ввиду, уважаемые коллеги, и старайтесь.
Мы заверили его, что будем стараться. После этого разожгли костерок, сели вокруг на камни и стали жарить на прутьях шашлыки из хлеба. Пень, Буль и его дружки вели себя смирно, не “выступали”. Дмитрий Витальевич достал из брезентового чехла гитару и спел несколько студенческих песен. Почти все я знала, но одну услыхала впервые:
Созвездия придумывают люди,
А звезды от фантазий не зависят,
И если вдруг людей уже не будет,
Во мгле не потускнеет звездный бисер.
Но чей-то дух незримый, в мире вея,
И свой полет стремя куда попало,
В безмолвии шепнет: “Кассиопея…”