– Надо же случиться такому!
– И это средь бела дня! Куда мы катимся, если стало опасно появляться на улице?
– Кто-нибудь оповестил ее семью?
– Кажется, одного из слуг послали на Бадаян к Дэймону Уоррику. Однако этим малайцам нельзя доверять: вы же знаете, как они ленивы.
Тихие голоса становились все глуше и глуше, слов уже почти нельзя было разобрать, и Чина, которая очнулась как раз при их звуке, теперь снова с облегчением закрыла глаза. Между лопаток все еще пульсировала острая, горячая боль, и ей захотелось остаться одной, в полном покое. Она понимала, что скорее всего находится в «Райфлз-отеле» и что кто-то – возможно, местный врач – уже успел перевязать ее раны, ибо чувствовала на спине и груди толстый слой бинтов, от которых исходил щекочущий запах каких-то целебных снадобий.
– Подождите минутку! Что вы здесь делаете? Вам сюда нельзя! В чем дело?
Голос, совершенно незнакомый, принадлежал, несомненно, воспитанной женщине, говорящей на правильном английском языке.
– Объясните мне, пожалуйста, мадам, почему это мне сюда нельзя?
– Как почему? Потому что это попросту неприлично»-мисс Уоррик лежит раздетая!
Глаза Чины широко распахнулись. Она узнала этот медлительный, насмешливый голос и, не испытывая ни малейших признаков волнения, повернула голову навстречу Этану Бладуилу, который, войдя уже в обставленную изящной мебелью, выдержанную в кремовых тонах комнату, захлопнул за собой дверь прямо перед носом двух возмущенных дам. При взгляде на нее он нахмурился. Несколько мгновений в комнате царило молчание – такое глубокое, что до ушей Чины долетел вдруг из-за закрытых ставен приглушенный шум уличного движения.
– Надеюсь, вы понимаете, что ваше глупое геройство снова едва не стоило вам жизни? – произнес наконец Этан.
– Как Нэппи? – спросила она вместо ответа, отвернувшись к стене, ибо чувствовала, что не сможет вынести его длинных нравоучений, которые, несомненно, последуют сейчас.
– Изранен и избит, но, слава Богу, постепенно приходит в себя. А что касается этих амазонок за дверью...
– Понятия не имею, кто это такие, – прошептала Чина.
– Миссис Клэйтон говорит, что это подруги вашей матери, вызвавшиеся за вами ухаживать. Некая миссис Шарлотта Олдридж и ее сестра Агнес.
– Да-да, – произнесла Чина медленно, – мне кажется, я их припоминаю.
Скрестив на груди руки, Этан наклонился над ней, чтобы заглянуть в ее бледное лицо. А так как Чина в этот момент снова закрыла глаза, то он имел возможность хорошенько разглядеть, сколь длинны и шелковисты у нее ресницы и какую глубокую тень отбрасывают они на ее прозрачную, сияющую нежностью кожу.