Эмма сидела, обхватив руками колени, задумчиво глядя на сверкающую под южным солнцем воду залива. Граф спросил:
— Вы продолжаете думать о том, что произошло в лодке?
— Нет, — честно призналась Эмма. — Я думала совсем о других вещах. Вот, например, мне очень хочется научиться говорить по-итальянски… Мне бы очень хотелось пообщаться с обыкновенными людьми.
Граф Чезаре ухмыльнулся:
— А что, моя бабушка и я не входим в разряд обыкновенных людей? Разве мы чем-то отличаемся от них?
— Да, — кивнула Эмма, — по крайней мере… — она замялась, смутившись. — В общем, мне хочется уметь говорить по-итальянски.
— Хотите, я буду вас учить? — спросил граф.
— А вы сможете? — покраснев по непонятной причине, спросила Эмма.
— Конечно, — граф сел, достал темные очки и нацепил их на нос. — Я думаю, что прежде всего сначала надо выучить отдельные слова… Ну, создать такой небольшой словарный запас. Попробуем?
Он оглянулся кругом.
— Например, пляж будет «ля спиаджия», берег — «ля коста».
Эмма повторяла за ним названия каждого предмета, стараясь их запомнить. Сделать это было довольно трудно, но зато было весело, они много смеялись, когда Эмма никак не могла правильно произнести то или иное слово.
Эмма больше не чувствовала себя скованной и смущенной.
Когда стрелки золотых часов графа показали двенадцать тридцать, он даже удивился, как быстро пролетело время.
— Может быть, вы искупаетесь чуть позже, Эмма, — сказал он. — А сейчас мы перекусим. Что бы вы хотели? Цыпленка? Ветчину? Или, может быть, омара? Анна всегда кладет так много еды, что можно накормить целую армию.
Эмма отдала предпочтение омару с салатом и стала есть, закусывая крошечными рогаликами, намазанными свежим сливочным маслом.
Потом она съела фруктовый салат и мороженое, запив все вкусным белым вином, которое порекомендовал ей Чезаре.
— Все было чрезвычайно вкусно, — сообщила она, наблюдая, как граф складывает остатки еды в огромную корзину с крышкой.
— Замечательно, — заметил граф, доставая пачку сигарет. Он натянул на голое тело рубашку и брюки. Оно было очень загорелым, и Эмма подумала, что он, вероятно, много времени проводит на пляже.
Надев темные очки, Чезаре лениво растянулся на спине. Казалось, что у него пропало настроение разговаривать, и Эмма огорчилась, что конец этого замечательного дня может стать слишком унылым.
Ей неприятно было думать о том, как рассвирепеет Селеста, узнав о пикнике. Отношение старой графини ее волновало меньше. Конечно, ей не хотелось бы, чтобы их дружба нарушилась. Впрочем, она и так была довольно хрупкой, хотя в ней не было ничего запутанного.