— Черта лысого я знаю, понятно тебе? Прошу тебя, Грасиела, я ведь беспокоюсь не меньше твоего, но я пока ничего не знаю. Выясним через несколько минут.
Но Дженни знала, что рана тяжелая. Знала, и это не давало ей покоя.
Казалось, их никто не преследовал, но тем не менее последние два часа они ехали очень быстро на север по иссохшей земле, которая месяцами не видела дождя. Теперь стало ясно, что дальше ехать они не в силах.
Кровь запеклась на правом боку Тая. Полчаса назад он тяжело ссутулился в седле. Дженни все время следила за ним, опасаясь, что в любую минуту он может свалиться со спины вороного. Стук колес поезда прозвучал у нее в голове, но вместо привычного «кликети-клик — кликети-клик» Дженни слышалось «гос-по-ди-гос-по-ди».
«Господи, пожалуйста, не дай ему умереть. Прошу тебя! Я сделаю все, чего ты потребуешь, только оставь его в живых». Она повторяла свою молитву снова и снова, не замечая этого.
Соскользнув с седла возле кактусов, Дженни сняла Грасиелу и вручила ей поводья.
— Дай мне одну минуту, потом привяжешь лошадь.
Дрожащими пальцами Дженни ослабила подпругу, расстегнула пряжки и сняла седло. Отнесла его к двум кактусам. Набросила на кактусы попону и протолкнула седло подальше, под этот навес, в тень. Слава Богу, к седлу была приторочена драгоценная для них фляжка.
Вороная лошадь, к спине которой низко склонился Тай, протрусила бы мимо них, если бы Дженни не подбежала и не ухватилась за узду и за повод, волочащийся по земле. Дженни крикнула Грасиеле, чтобы та привязала лошадь Тая тоже, и поддержала Тая, когда он тяжело сполз, почти повалившись на нее.
— Давай сюда, — сказала она и, закинув его руку себе на плечо, отвела Тая в устроенное ею жалкое укрытие.
Только усадив его под навесом из попоны так, чтобы он опирался на седло, Дженни почувствовала, как неистово колотится у нее сердце. Он был тяжело ранен. Очень тяжело.
— Что я могу сделать? — слабым, тоненьким голоском спросила Грасиела.
— Посмотри, нет ли на вороном второй фляжки. Принеси все, что сумеешь дотащить.
Тай открыл глаза и дотронулся рукой до бока.
— Дело плохо, Дженни.
— Я знаю, ковбой. Но давай поглядим.
Крепко сжав губы, она освободила Тая от жилета и расстегнула рубашку. Ей пришлось призвать на помощь всю силу духа.
— Рана не поверхностная, — сказала она минуту спустя. — Наклонись вперед, посмотрим, может, она сквозная.
Рана не была сквозной. Значит, пуля осталась в теле. Дело скверное. Дженни опустила голову и крепко ругалась до тех пор, пока не вернулась Грасиела и не сунула вторую фляжку в ее дрожащие пальцы.