— Вот еще, — сказала Грасиела.
Второй рукой она обхватила горлышко бутылки с мескалем[14]. Это было крепкое пойло, и Дженни ему обрадовалась.
Она вытащила пробку зубами и передала бутылку Таю. Он кивнул в знак благодарности, сделал большой глоток и вытер рукой губы. Грасиела опустилась на колени по одну сторону от него, Дженни — по другую.
— Одно это могло бы поддержать меня. Не поддержит… но могло бы.
— Поддержит, — сказала спокойно Дженни, — пока не подоспеет помощь.
— Я зашью тебя! — пообещала Грасиела. Грудь Дженни высоко поднялась, а потом опустилась, прежде чем она произнесла:
— Детка, это совсем другое. Надо вынуть пулю.
Грасиела стиснула руки, и слезы полились у нее по лицу.
— Мы ее вынем!
Дженни посмотрела Таю в глаза. Он понял, что она собирается сказать.
— Мы еще обсудим это, но я не думаю, что справлюсь. Если я сделаю самую крошечную ошибку, то убью его.
Она не сказала о том, что мучило и терзало ее душу: даже если она благополучно извлечет пулю, Тай не сможет ехать верхом, потому что потерял слишком много крови. Ему никуда не добраться.
Грасиела вцепилась Дженни в руку.
— Ты должна попробовать! Дженни, ты должна вырезать эту пулю. Я тебе помогу!
— Сердечко мое, вы с Дженни не можете оставаться здесь. Одним из тех людей, которые взорвали поезд, был Луис. Он пойдет по нашим следам.
— Мы не уедем! — рыдала Грасиела. — Мы не оставим тебя!
— Грасиела, у нас всего две фляжки. Воды хватит только до послезавтра. Можно протянуть чуть дольше, если отмерять маленькие порции. И у нас нет еды. Если даже Луис не гонится за нами, вы с Дженни умрете, если останетесь здесь.
«Гос-по-ди-гос-по-ди-гос-по-ди…» Это продолжало стучать с голове, а из горла рвался крик, но она сдерживала его.
Дженни заставила себя заговорить низким спокойным голосом.
— Таю необходим уход, Грасиела, постоянный уход по крайней мере в течение недели. Но у нас нет ни еды, ни воды на неделю. Если мы останемся — это самоубийство.
Грасиела с трудом подавила рыдание.
— А если мы уедем, он умрет!
Протянув руку поверх окровавленной рубашки Тая, Дженни ласково сжала ручонки Грасиелы.
— Я прошу тебя сделать то, чего тебе явно не хочется делать.
— Что?
— Иди побудь возле лошадей, а мы с дядей Таем поговорим наедине.
— Не хочу!
Но она все-таки поднялась и потащилась к лошадям, где и остановилась, глядя на Тая и Дженни и крепко стиснув руки.
Дженни сделала хороший глоток из бутылки с мескалем и вернула ее Таю. Крепко взяла его за руку.
— Выпей, ковбой. Хочу, чтобы ты напился вдрызг до того, как я полезу в твои внутренности. Самое большее, что я могу, — это попытать счастья с этой пулей. Уж лучше я убью тебя, чем позволю сделать это пустыне или Луису.