И когда они говорят, они не рассказывают тебе историй. Когда вы вдвоём разговариваете, вы строите что-то, и после этого вы немного другие, чем были до того.
Марла начала ходить в группы поддержки после того, как обнаружила у себя первое уплотнение.
На следующее утро после того, как мы нашли второе уплотнение, Марла пропрыгала в кухню, засунув обе ноги в один чулок и сказала: — Смотри, я — русалка.
Марла сказала:
— Это не то же самое, что парень, севший на унитаз задом наперёд и воображающий, что он на мотоцикле. Это настоящая трагедия.
Прямо перед нашей с Марлой встречей на «Вернувшихся Мужчинах Вместе» у неё было первое уплотнение, и вот теперь второе.
Что вам нужно знать, это то, что Марла до сих пор жива. Философия Марлы по жизни, как она сказала мне, была в том, что она может умереть в любой момент. Трагедия её жизни заключалась в том, что этого не происходит.
Когда Марла нашла первое уплотнение, она пошла в поликлинику, где горбатые чучелоподобные матери сидели вдоль трёх стен приёмного покоя с убогими игрушечными детьми, укутанными у них на коленях, или сидящими возле них на полу. У всех детей были потемневшие и запавшие глаза, похожие на постепенно увядающий апельсин или банан, и матери непрерывно чесали слой перхоти от давно запущенной грибковой инфекции скальпа. Когда ты видишь зубы, выглядящие огромными на чьём-нибудь тонком лице, то понимаешь, что зубы — это всего лишь надслойка наших костей, вылезшая наружу, чтобы перемалывать всё, что ей попадётся.
Вот здесь ты закончишь, если у тебя нет медицинской страховки.
Ещё до того, как все об этом задумались, довольно много голубых ребят хотели иметь детей, и теперь дети больны, их матери умирают, а их отцы уже мертвы, и сидя в тошнотворном запахе мочи и уксуса, пока медсестра спрашивала у каждой матери, как долго она уже болеет, и сколько веса она потеряла, и есть ли у её ребёнка какой-нибудь живой родитель или опекун, Марла решила: «нет».
Если жить ей осталось не долго, она не хочет об этом знать.
Марла пошла за угол в Городскую Прачечную и украла все джинсы из сушильных машин, а затем пошла к перекупщику, который дал ей по пятнадцать долларов за пару. Потом Марла купила себе пару по-настоящему хороших колготок, тех, которые не пускают стрелок.
— Даже самые лучшие, которые не пускают стрелок, — говорит Марла, — они скатываются.
Ничто не вечно. Всё потихоньку разрушается.
Марла начала ходить в группы поддержки, потому что ей было проще находиться среди других жопоподтирачек. У каждого что-то не так. И на какое-то время её сердце слегка успокоилось.