Кэтрин ненавидела его в этот момент, и не только из-за его слов. Она сердилась на себя за проявленную слабость. Ей стало жалко Фрэдди, когда она увидела его. И чем же ответил он? У нее сжалось сердце при виде кругов под его глазами, а он даже не мог сдержаться и начал обвинять ее возле не засыпанной еще могилы столь дорогой ей женщины. Она заметила, какими длинными и плохо расчесанными были его волосы, а он даже не взглянул на ее покрасневшие, растрескавшиеся руки. Ей стало немного не по себе оттого, что он так похудел. А он поинтересовался, каково ей пришлось, когда она рожала его сына? Пришел теперь за детьми! А где он был, когда она долгими зимними ночами ворочалась в холодной постели, думая и беспокоясь о нем? Что делал он в это время? На лице ее появилась улыбка, такая холодная и презрительная, что Фрэдди стало немного не по себе.
Значит, предстоит война, и, судя по его почти веселым заявлениям, он уверен в своей победе. Что ж, она тоже вступит в нее подготовленной, собрав всю свою храбрость и самообладание. Он увидит, какой смелой она может быть. Она научилась владеть собой, когда думала о жизни в бесконечные и холодные зимние вечера. Она знает, как не просто бороться с прославленным графом Монкрифом, но ему неизвестно, что в ее распоряжении тоже имеется достойное оружие: выкованные в жизненных невзгодах опыт и спокойствие. Кэтрин Сандерсон уже не та растерянная девочка, настолько задурившая себе голову мечтами о любви, что рискнула своей невинностью и будущим. Она доверилась молодому человеку, все благородство которого заключалось лишь в знатном имени. Неужели это она когда-то возомнила, что может добиться желаемого от развратника, подписав с ним ею же сочиненный контракт?
И сейчас, когда прошло достаточно времени, когда все обдумано и прочувствовано, она не собиралась винить его в собственных ошибках. Тот идиотский контракт был на ее совести, а не на его. Любопытство, ощущение опасности и страх подтолкнули ее к этой пропасти и, конечно, его обаяние и умение обольщать. Но Фрэдди не тащил ее насильно в свою постель, скорее уж стоял рядом, не мешая ей самой туда забраться. Она не меньше его виновата в том, что проводила с ним ночи и родила сына без благословения церкви. Она виновата в том, что поверила в безвыходность своего положения, а он в том, что скрывал возможность другого решения за обольстительными улыбками и милой болтовней. Она была ему достойной партнершей в грехе. Сумеет она стать и достойной противницей в борьбе!
— Приберегите свое оружие для будущего, милорд, — чуть улыбнувшись, произнесла Кэтрин. — Меня вы не испугаете.