Я видел величественные руины прежней столицы: разбитые, проваленные купола, темные башни. Здесь и там среди развалин замерли высокие фигуры, которые не были башнями, и глаза их были обращены вниз, на обломки под их ногами. В вечном, бессмертном терпении они выжидали, не мелькнет ли новая искра жизни, погасшей здесь бессчетные века назад.
Но не только гиганты замерли здесь в ожидании. Серый свет скользнул по облаку, и луч упал рядом со мной.
Огромная толпа окутанных серыми мантиями фигур стояла в двадцати шагах от меня, у самых ворот. Неведомо, каким чудом я миновал их, пробираясь вслепую, не подозревая об опасности. Как же тихо я двигался, каким чудом они не услышали меня, проходившего среди них?
И я понял. Не звука, доносимого воздухом, ожидали они. И не ушами слушали. То были духи могучие, грозные и ужасные, и они не спали и не уставали в своем бдении. Сотни, тысячи, миллионы лет были для них ничто. Они ждали, покуда неразумное дитя человека покинет Последний Редут, чтобы найти опустевший дом Асира, оставшийся мертвым все эти годы. Они дожидались, когда их коснется отзвук страха - страха, подобного моему.
Одним согласным движением, без малейшего шума десятки скрытых капюшонами голов повернулись ко мне.
Холод проник в мое сердце, и я знал, что умру, потому что чувствовал: этот холод (не знаю, каким образом, и не знаю, как я понял это) в ужасающем безмолвии поглощает плоть, суть моего сердца. Он отнимал у клеток, крови, нервов самую жизнь или то свойство материи, которое позволяет плоти созданий, подобных человеку, быть живой.
Я хотел бежать, но упал, потому что в ногах не осталось тепла. Я принуждал руку подняться к губам, чтобы раскусить ампулу Освобождения, но рука не повиновалась мне. И другая рука онемела, и пальцы выпустили Великое Оружие. Или моя душа больше не чувствовала силы металла, хотя и клинок, и рукоять были целы. Дискос был еще жив, но я не знал, уцелела ли его душа, и с трепетом ждал, что и моя будет уничтожена.
И я не мог ни отвести глаз, ни сомкнуть их. Надо мной висели лишь черные тучи, освещавшиеся то здесь, то там холодным серым полусветом. Острый осколок камня пробил щель между воротом нагрудника и краем шлема, заставив меня откинуть голову назад, но поднять ее я уже не мог.
Молчаливые не производили ни звука, и глаза мои говорили, что они стоят на месте, но душа чувствовала их неуклонное приближение, и их пустые капюшоны бесшумно и мрачно склонялись надо мной.
И тогда тучи над моей головой разошлись.
Я увидел звезду.
Погасли все звезды, или прозрачная в прошлом зона излучения вокруг нашего мира стала непроницаемой для света, или же просто наш мир окружили плотные тучи, дымы, препятствующие истечению внутреннего тепла, - не один век спорили наши знатоки и мудрецы. Из этих трех мнений я всегда склонялся к последнему, полагая, что звезды слишком высоки и неподвластны разрушительному влиянию Ночных Земель.