– Правильно, – подтвердил старик.
– Тогда сидите и ждите! У Кеворкяна найдется для вас тихое место?
– Найдется, – ответил Маркус. – Не волнуйся. Никуда я не денусь. Сижу и жду.
– Ну-ну, – недоверчиво сказал Вайс и отключился.
– Двадцать минут, – сказал Маркус, отдавая Месропу трубку. – У тебя ведь найдется для меня тихое местечко, а там и амбуланс прикатит.
– Пойдемте, Маркус, я вас провожу, – кивнул Месроп. – Посидите в моем кабинете. Идти-то сможете?
– А куда я денусь? – Маркус с усилием встал со стула, постоял секунду, проверяя, держат ли его ноги, и шагнул вперед. – Показывай!
Месроп тут же подхватил его под локоть и мелкими шажками повел во внутренние помещения лавки, расположение которых на самом деле было известно старику не хуже, чем самому Месропу. Они миновали дверь в подсобку, прошли по короткому темноватому коридору и, наконец, достигли заветной двери в личный офис Месропа. Как ни странно, голова у Маркуса прояснилась, и, хотя чувствовал он себя по-прежнему скверно, думать мог свободно. Во всяком случае, к тому моменту, когда, медленно переставляя отяжелевшие ноги, он доплелся до офиса, из головы его окончательно исчез туман, а из ушей – чужой надоедливый гул.
– Ты вот что, Месроп, – сказал он, останавливаясь на пороге кабинета и глядя на вскочившего при его появлении Гидеона. – Оставь нас с внуком минут на десять. Сам понимаешь, семейные дела.
– О чем говорите, профессор! – обиженно всплеснул руками Месроп. – Конечно! Сидите, говорите… Я позже зайду, когда амбуланс приедет. Вода в холодильнике, так что…
– Подожди секунду, – остановил его Маркус. – Ты ту книжку, которую я тебе оставил, сохранил?
– Обижаете, профессор! Конечно, сохранил. Она у меня в подвале, в сейфе.
– Ну и хорошо, – кивнул Маркус. – Ты ее мне принеси, когда придешь. Ладно?
– Принесу, конечно, – озадаченно ответил Месроп и, выйдя, закрыл за собой дверь.
– Сядь, – сказал Маркус, посмотрев внимательно на переминающегося с ноги на ногу Гиди, и сам сел в глубокое кожаное кресло Месропа. – Сядь, расслабься, подыши носом.
Гиди вернул ему взгляд – «рассеянный», из-под полуопущенных век, – но возражать не стал, подошел к стулу и сел.
Глядя на этого доса,[60] чей высокий рост скрадывался типичной сутулостью, а крепкая лепка лица – бородой и выражением «не от мира сего», навсегда на нем прописанном, трудно было – да что там трудно! – просто невозможно было представить, что еще несколько лет назад Гидеон был командиром роты морских коммандос, и бабы млели и готовы были тут же выпрыгнуть из трусов при одном его появлении.