— Так ты — мент? — радостно воскликнул Бес. — Уважаемые, к нам мента кинули, а? Как мы на это посмотрим?
— С ума сошел? — так же спокойно ответил Антон, прервав восклицания. — Какой я мент? С чего ты взял? Если «крутого» охранять, то, значит, мент? Соображай головой-то. Нет, я в воинском спецназе пахал. В Африке, в Чечне, братьям-славянам в Косово помогал, а ты — мент! Да я их сам не уважаю.
Разговор потек дальше, вскоре интерес к новичку исчерпался. Кто занялся картами, кто в телевизор носом уткнулся, кто на парашу отправился, кто чем, короче. Но Антон понимал, что тишина — временная.
Совсем поздно вечером, когда первая смена улеглась спать, Антона подозвал к себе лысый, рябой мужик, которого так и звали: Рябой. Видимо, он был смотрящим в камере, все относились к нему с почтением. Спросил без видимого интереса:
— А ты и вправду к ментуре не имеешь отношения?
— Никакого.
— Значит, только охраняешь?
— Нет, зачем же? Я просто не стал обо всей специфике рассказывать. Мы же — частное агентство. Приходит клиент, говорит: вот убили у меня того-то и того-то. Милиция не чешется. Я хорошо заплачу, а вы найдите убийцу. Ищем, находим. Но — сами. Он платит — мы называем имя и приводим доказательства, а дальше он уже сам решает: в милицию ему идти или лично крест поставить. Вот так.
— Ну, ладно, — кивнул Рябой и махнул рукой: иди, мол.
Полночи Антон «прокантовался», сидя на уголке шконки, на которой лежали уже двое. Потом поднялся тот, что спал с краю, и на его место улегся Антон. И сразу провалился в сон. Проснулся к завтраку.
А после началось то, о чем он меньше всего думал. Как и кто передал Рябому «маляву» с воли, Антон не видел, но заметил в углу, где нары целиком занимал один Рябой, какое-то шевеление. О чем-то шептались, изредка поглядывая в его сторону. И вот наконец из угла к нему пошел Бес. Подошел, осмотрел презрительно этак и заявил:
— А ты соврал уважаемым и честным ворам, что ты не мент. Вон, пришла «малява». Чего пишут с воли, хочешь узнать? О том, что в нашей хате завелась сука ментовская. И наш долг с этой сукой разобраться по закону. Ну, чего молчишь? Дрожишь за свою шкуру? Так уже недолго осталось.
— Не понял, тебе, что ль, осталось?
— Ну, так ща поймешь! — и Бес ловко выкинул из рукава заточку, — длинную, с половину велосипедной спицы, и наверняка острую, вделанную в деревянную рукоятку. Такая прошьет насквозь, и раны не будет видно. — Ну, поиграем, мент? — Спица запрыгала в руках Беса.
— Дурак ты, Бес, не умеешь слушать, когда с тобой говорят. Никакой я не мент. Ну, сам подумай своей пустой башкой, разве может военный разведчик-диверсант ходить в ментах? Это ж разные профессии.