— Шестьдесят шесть, — негромко произнесла она.
— Шестьдесят шесть, — словно эхо, отозвался Александр Борисович.
— Шестьдесят семь.
— Шестьдесят семь.
— Двести сорок восемь.
— Двести сорок восемь.
— Тысяча двести сорок два.
— Ледовое побоище на Чудском озере.
— Что вы сказали? — с недоумением уставилась на него отоларинголог.
— Я говорю, что в тысяча двести сорок втором году войска Александра Невского разбили тевтонских псов-рыцарей на льду Чудского озера.
Врач опять прыснула и снова быстро взяла себя в руки, даже насупилась:
— Вы до того дошутитесь, что я так и запишу ваши ответы. А читать это будет серьезная комиссия, там могут и не понять шуток.
— Ну, записывать не надо, — улыбнулся Турецкий. — Это у меня чисто нервное. Беру все свои безответственные слова обратно и как человек, обладающий безупречным музыкальным слухом, торжественно обещаю отныне повторять все с магнитофонной точностью.
Претензий у отоларинголога к нему не было, и Александр Борисович покинул кабинет с полной уверенностью, что дальнейший путь будет напоминать прогулку. Однако чем дольше ходил, тем менее оптимистично выглядели после беседы с ним врачи, и Турецкий, почувствовав это, не на шутку встревожился.
Пожилой врач-кардиолог, измерив ему давление, недовольно поджал губы.
— Что-нибудь не в порядке?
— Да нет, ничего особенного. Но бывает давление и пониже.
Турецкий всплеснул руками:
— Неужели в вашей практике встречались такие случаи?
— Представьте себе.
— Доктор, но мое повышенное давление легко объяснимо. Я же волнуюсь. Я вообще боюсь медицинских учреждений. Даже когда на улице прохожу мимо больницы, у меня поднимается давление. Врожденный «синдром белых халатов».
— Такова ваша версия? Что ж, поверим и сейчас сделаем кардиограмму. — Врач посмотрел на Турецкого, затем перевел взгляд на поставленную возле стола палочку. — Вот на беговой дорожке мы вас тестировать не станем…
— Почему же, доктор? — удивился Александр Борисович, вставая. — Проверяйте сколько угодно. Я уже третий месяц хожу без проблем и даже могу бегать на длинные дистанции. Если вас смутила моя палочка, то я ношу ее только потому, что требует жена. Не хочется ссориться с супругой по пустякам. Можно, конечно, случайно забыть в метро. Но вещь дорогая, досталась в наследство от дедушки, полковника Преображенского полка…
— Скажите, пожалуйста! — неискренне изумился врач.
Это был предпоследний кабинет. От кардиолога Турецкий направился к невропатологу. Кабинет Михаила Генриховича недавно оснастили новейшим импортным оборудованием, и он с ребяческой непосредственностью радовался каждому посетителю.