— Какого черта тебе нужно? — спросил отец, вытаскивая нож из футляра.
— Дай ему выпить, Карл, — мерзко хихикнул Ренди, и снова раздался хохот. Ренди был пьян в дым.
— Я хочу писать, — взмолился я.
— Давай быстрей, ради Христа, — рявкнул отец.
Я побежал в рощу и судорожно попытался облегчиться. Очень долго у меня ничего не получалось. Казалось, внизу живота застыл горячий мягкий свинцовый шар. Я ничего не мог поделать со своим пенисом — от холода он совсем скукожился. Наконец, шар превратился в жидкость, и когда она вылилась из меня, я вернулся в палатку и залез в спальный мешок. Никто не смотрел на меня. Они разговаривали о войне. Они все в ней участвовали.
Мой отец убил оленя три дня спустя, в последний день охоты. Я был с ним. Он убил его идеально, попав в мышцу между шеей и плечом. Олень упал, превратившись в груду мяса, и тотчас же потерял всю свою грацию.
Мы подошли к нему. Мой отец счастливо улыбался. Он расчехлил свой нож. Я знал, что сейчас произойдет, знал, что меня стошнит. Но я не мог ничего сделать. Отец твердо поставил сапог на тушу, дернул оленя за ногу и воткнул в нее нож. Затем вспорол брюхо, и кишки животного вывалились на траву. Я отвернулся и извергнул свой завтрак на землю.
Когда я повернулся к отцу, он смотрел на меня. Он не сказал ни слова, но я прочел в его глазах презрение и разочарование. С тех пор я видел это выражение достаточно часто. Я тоже ничего не сказал. Но если бы я смог, то произнес бы: «Это не то, что ты думаешь».
Это был первый и последний раз, когда я ездил с отцом на охоту.
Эл Латроп все еще листал учебники и притворялся слишком занятым, чтобы поддерживать со мной беседу. На столе мисс Марбл зазвонил телефон, и она улыбнулась мне так, словно нас связывала некая интимная тайна.
— Вы можете войти, Чарли, — сказала она. Я поднялся со стула.
— Желаю удачно продать учебники, Эл!
— Я в этом не сомневаюсь, Чарли, — хмыкнул он в ответ, одарив меня нервной и лицемерной улыбкой.
Я прошел через приемную, оставив справа встроенный в стену сейф, а слева — заваленный бумагами стол мисс Марбл. Прямо передо мной была матовая стеклянная дверь. На стекле красовалась надпись: «Томас Денвер — директор колледжа». Я вошел в нее.
Мистер Денвер был высоким мертвенно-бледным мужчиной, чем-то похожим на Джона Каррадина. Он был лыс и тощ — кожа да кости. У него были длинные руки с выпирающими суставами. На шее болтался галстук, верхняя пуговица на рубашке была расстегнута. Кожа на шее имела сероватый оттенок, на ней виднелись следы раздражения от бритья.