Антиквар

Если вежливость – главное оружие вора, как утверждалось без особых на то оснований в одной классической кинокомедии, то главное оружие антиквара – терпение. И это уже утверждается с полным на то основанием. Терпение, как у сапера, отличие только в том, что сапер гораздо чаще ходит под смертью – хотя и в веселом антикварном бизнесе случается порой всякое…

А потому Смолин, временами приличия ради прихлебывая бледненький чай из пакетика, с величайшим терпением слушал очередное эпическое повествование старушки – со множеством совершенно ему ненужных мелких подробностей и третьестепенных деталек. На сей раз речь шла о том, как Фидель Кастро, в те былинные времена совсем молодой, прямо-таки рысцой бегал по мастерской тоже молодого в ту пору Феди Бедрыгина, с латиноамериканским темпераментом выпаливая комплименты, которые едва успевал переводить толмач с комсомольским значком, как юный вождь юной, с иголочки, революции восторгался и даже руками всплескивал перед свеженьким полотном Бедрыгина, изображавшим полдюжины барбудос с самим собой, моментально узнаваемым, во главе. Как схватил кисточку и, в самый последний момент все же испросив разрешения творца, бережно обмакнул ее в красную краску и вывел короткую надпись в правом нижнем углу, на свободном месте. Толмач-комсомолист, напряженно приглядевшись, сообщил полушепотом, что команданте Фидель письменно выразил восхищение невероятным сходством, завершив традиционным «Родина или смерть!». После чего Федя Бедрыгин ему эпическое полотно тут же подарил, совершенно безвозмездно, разумеется – ни одному комсомольцу шестидесятых и в голову не пришло бы заикаться о презренном металле, не те были люди, не то воспитание, не то время, не та страна… Тогда команданте Фидель, долго тиская художника в объятиях, чуть растерянно похлопал себя по карманам в раздумье, чем бы отдариться, – но о деньгах он тоже не думал, конечно, а регалий у юной республики пока что не имелось, и Фидель, недолго думая, сорвал с себя берет с красной звездочкой и нахлобучил на голову задохнувшегося от восхищения Феди. Уж как потом на этот исторический берет ни покушались идеологически выдержанные товарищи из музея, Федя его не отдал. Вот он, берет, самую чуточку выцветший, висит себе на почетном гвоздике в углу…