И тыкая вилкой в дешевое и сердитое селедочное тело на домашней тарелке, я почти сразу начал понимать: нищета на марше.
Правда, встреча с друзьями и приятелями в местной кафешки укрыла меня от проблем дня. На радостях упился до состояния риз и мой лучший друг Венька Мамин, по прозвищу Мамыкин, выносил меня из питейного заведения, точно контуженного с поля боя. Усилия бывших школьных подруг обратить внимание конкретно на них, обольстительниц, оказались тщетными — мы слишком досконально знали их, скажем так, горные ландшафты и глубокие впадины. Впрочем, я проявил интерес к Раечке по причине чрезмерного возлияния, да Мамин-Мамыкин успел сообщить, что наша бывшая одноклассница работает на панели, используя ударный вахтовый метод минетчиц на Тверской.
— Раечка, — прослезился я нетрезво, — зачем же ты так?
— Мальчики, сегодня беру со скидкой, — хохотала прелестница, задирая плюшевую юбочку. — А защитничку отечества — бесплатно! Митенька, слышишь меня, родно-о-ой!
В десятом классе мы дружили, я носил её портфель и говорил всякие умные глупости о космических искрящихся мирах. Это продолжалось до весны. Когда лопались почки на деревьях и запах фиолетовой сирени дурил голову, девочка пригласила меня на день рождения.
— А чего подарить? — спросил я.
— Себя, — засмеялась Раечка.
Я слишком был занят экзаменами и не обратил внимания на милую шутку. Позже мне было не до шуток. Явившись на праздник с букетом мятых мимоз и сухим вафельным тортиком, я обнаружил, что в квартире мы одни. А где все остальные, продолжал глупить я. Митенька, а тебе мало меня, удивилась одноклассница и предложила выпить праздничного шампанского.
Мы это сделали и у меня возникло впечатление, что от ароматных витаминизированных лопающихся шариков мое природное, прошу прощения, естество заявляет о себе — и заявляет самым решительным образом. Как позже выяснилось, милая Рая любила не только гулять со мной, романтическим звездочетом, но и делать домашние уроки с некоторыми одноклассниками. Надеюсь, понятно, о каких уроках речь? Этого я не знал и поэтому был крайне изумлен скорым и эффектным стартом в неведомые для меня галактические пространства. Полет меж пульсирующими фосфорическими вселенными, наполненными титаническими животворящими всполохами, потряс меня до такой степени, что возвращаться на родную замусоренную планету мне категорически не хотелось.
— Я больше не могу, Митенька-а-а, — страдала та, которая вместе с ногами раздвинула для меня новый незнакомый мир, потрясший юный организм до основания.
— Последний раз, — хрипел я, чувствуя приближение апокалипсического взрыва, способного разметать мою грешную плоть до кровавых частиц.