– Скажите, пан Грошек, а у вас в столице можно найти приличный этюдник?
«Час от часу не легче!» – огорчился про себя детектив. – «Как бы не попасть с этими заумными терминами от искусства впросак. Что же это такое, этюдник? Место для этюдов, что ли?» Слово было знакомое, но дать ему точное определение оказалось нелегко. Тогда Грошек мысленно послал все дефиниции к черту и вслух доверительно сообщил своей спутнице:
– Увы, мадам! Всю столицу перекопали – новые станции метро пускают! Так что, какие там этюдники…
Пани Фелиция как-то странно на него посмотрела – видимо, ответ её сильно озадачил. Впрочем, она не стала выяснять подробности и даже понимающе кивнула в ответ.
Когда они подошли к пансионату, Анджей без промедления свалил с плеча треногу и поставил её на террасу перед входом в здание. Через полминуты он уже был у себя в номере.
За следующие два часа Грошек изрядно проголодался, дожидаясь ужина, так что он одним из первых спустился на первый этаж за своей порцией калорий.
Внизу собрались все проживающие в особняке, за исключением Пеперика и его жены. Основной подозреваемый Лешек явился в гостиную последним, молча уселся за общий обеденный стол и принялся тыкать вилкой в овощное рагу, отодвигая золотистые кольца лука к самому краю тарелки.
Парню на вид было лет под тридцать. Жиденькая бородка и усики привносили в его иисусообразный облик немного солидности, поэтому он казался значительно старше своего возраста, на самом же деле ему было лет не более двадцати пяти. Вот только тяжелый взгляд из-под насупленных бровей и стиснутые полные губы никак не вязались с ликом Христа. «Иуда на тайной вечере!» – неожиданно подумал про себя Грошек, поражаясь сходству парня с печально известным библейским персонажем.
Супружеская чета из Австрии, наоборот, почти не привлекла внимания детектива. Герр Хайнштайн оказался вполне заурядным западным туристом, пожаловавшим в дебри Полессья за новыми впечатлениями, а его супруга – миловидная особа с глазами испуганной серны и прической в виде конского хвоста – вообще, присела за стол с отрешенным видом, как будто вокруг неё не было ни души. И муж и жена перебросились отрывистыми фразами, из которых Грошек выудил всего два знакомых слова: «Данке!» и «Гут!», после чего парочка с немецкой пунктуальностью стала поглощать пищу, в то время, как в гостиной завязалась оживленная беседа.
Инициатором разговора стала пани Фелиция, поинтересовавшаяся у пана Ольшанского, почему к ужину не вышла его дочь.
– Я отправил Басю домой, – поделился новостью профессор и добавил, словно оправдываясь: – В её присутствии здесь больше нет необходимости. Остальную работу я доделаю сам…