Ромасюсик умильно закивал.
– Вот видишь. Покормиться из клювика в клювик было его давней мечтой! – заметила Прасковья, однако кормить Ромасюсика из клювика в клювик не стала.
Разговаривая с шоколадным юношей, она все время незаметно, а потом даже и совершенно открыто наблюдала за Мефом.
– Ты знаешь, что у твоего бывшего хозяина неприятности? – поинтересовалась она.
– Что, правда? А кто мой бывший хозяин? – удивился Меф.
«Звездный пельмень» был первым местом его работы, если не считать магазина бытовой техники, откуда он сбежал еще до того, как вышел испытательный срок. Во всяком случае, именно это утверждала его новая память.
Прасковья вежливо улыбнулась, будто услышала не слишком смешную шутку.
– Арей.
– А-а, – отозвался Меф, испытывая потребность произнести какой-то звук, чтобы понятно было, что он слушает. От имени «Арей» веяло чем-то мифологическим.
– Дядя снес его резиденцию, – продолжала Прасковья.
– Ну?! – сказал Меф, упорно держась двусложных конструкций. Так было безопаснее.
Прасковья быстро и пытливо взглянула на него.
– На Большой Дмитровке, 13. Возможно, он построит на этом месте новую. Уж больно место хорошее. НАШЕ место, – добавила она. – Сам Арей объявлен в розыск. Его ищут довольно активно. Я очень удивлюсь, если он избежит ссылки в Нижний Тартар.
– А что он сделал? – спросил Меф.
– Я сильно не вдавалась. Кажется, зарубил какого-то олуха.
– Чем зарубил? – спросил Меф, рисуя себе образ психопата в растянутых трениках, размахивающего туристическим топориком.
И хотя внешне Буслаев старался выглядеть естественно, Прасковья что-то учуяла. Неожиданно она вскочила и, точно кот вокруг раненой птицы, неторопливо обошла Мефа, всматриваясь в него прозрачными своими глазами. Буслаев ощутил, будто кто-то просунул ему под волосы щекочущий край голубиного пера и водит им.
– Ну-ка, ну-ка!.. Надо же, ему стерли память! Даже блокироваться разучился! Что ж, это мило! Мне же лучше! – произнесла она вполголоса.
– Ничего мне не стирали! – сказал Меф.
– О, ну хоть упрямство оставили и то хорошо! Мне не нравятся слишком податливые! Хочешь сказать, что всё помнишь? И что именно, если не секрет?
Меф сердито отвернулся.
– Не хочешь вспоминать? Тогда я и так докажу тебе, что все твои якобы воспоминания – ложь! Ромасюсик! – нежным и одновременно каким-то очень намекающим голосом приказал сам себе Ромасюсик.
Меф обернулся. Шоколадный юноша стоял за его спиной с занесенным стулом. Точнее, если стул и был занесен, то уже в прошлом. В настоящий момент он устремлялся к его голове.
Не задумываясь, Буслаев сделал шаг назад и в сторону, заступив за правую ногу и одновременно развернувшись всем корпусом. Параллельно он перехватил Ромасюсика за запястья, подсек ему голень и легко послал его через голову, имея центром вращения всё тот же несчастный стул.