– Суд объявляет перерыв до четырнадцати часов.
Тайсон и Корва одновременно поднялись с мест. Корва собрал бумаги. Тайсон сказал, потупив голову:
– Все это удручает.
– А никто и не говорил, что это жизнерадостное зрелище. Где вы обедаете?
– В Париже.
~~
Машина военной полиции подвезла их к дому, где жили холостые офицеры, в северной части гарнизона. Тайсон узнал современное трехэтажное здание из красного кирпича.
– Это место функционирует?
– Конечно. Я работал здесь как-то ночью. И все, что мне довелось услышать, – это звуки музыки и смех женщин.
Они вошли в невзрачного вида вестибюль и поднялись по лестнице на третий этаж. Корва открыл дверь с табличкой «ЗФ» и пригласил Тайсона в громадную гостиную, обставленную в стиле шведского модерна.
Корва жестом указал на круглый светлого дерева стол, на котором высилась гора разбросанных книг, желтых блокнотов, писчей бумаги. На полу нашли себе приют стопки газет, еще каких-то книг и картонных скоросшивателей. Тайсон развел руками.
– Я-то думал, что вы все берете из головы.
– Это помещение мне предоставили в виде одолжения. Отныне мы будем проводить здесь наши заседания. Я сообщил командиру части, что мы не можем как следует подготовиться к защите у вас дома, поэтому вам разрешено приходить прямо сюда в любое время, когда я позову вас. Идет?
– Идет.
– И если дома напряженная обстановка, звоните мне в мой офис или домой, и я приеду сюда. Мы встретимся и обсудим все проблемы.
– Спасибо.
Корва подкрался лисой к небольшому холодильнику и вернулся с двумя банками пива и сандвичами. Сев на край стола, он принялся за еду. Тайсон дернул за кольцо банки и отпил немного холодного пива.
Даже столь скудную еду Корва уплетал с большим аппетитом. Он откусывал сандвич большими кусками и еще успевал попутно делать замечания.
– Значит, расплата.
Тайсон кивнул.
– А вы это так же называли?
– Наверное. Не думаю, что мы облекали подобное в слово-монолит, но я помню такой философский подход.
Тайсон отпил из банки.
– Наверное, это быларасплата. Как это называли нацисты? Репрессалии?
– Совершенно верно. Согласно тем же правилам о боевых действиях, о которых талдычил нам Пирс, репрессалии незаконны. Я рад, что у войны есть законы. Можете себе представить, насколько опасно было бы без них?
Тайсон закурил сигарету.
– Единственная мысль, которая застряла в голове этого бездарного алкоголика и наркомана, – мы не понравились тем, кто находился в госпитале. И тем не менее они отнеслись к нам не как к врагам. Американцы имели не такую уж плохую репутацию. Но это явное презрение с их стороны... они не понимали, что у нас чесались руки отомстить за то, что мы претерпели за последние несколько недель. – Он виновато посмотрел на Корву. – Выходит, что я как бы оправдываюсь, да?