Глава первая
ПРИЧИНА ИЗГНАНИЯ
Хат-ан-Шо — так назывался в Древнем Египте дворец, построенный на песке. Дворец на песке… Дворец песка… Дворец в Египте… Дворец… Верблюд на песке… Платон… Песчаная равнина… Песок…
Сквозь дремоту Гвидо рассматривал силуэт груди стюардессы, четко вырисовывавшийся на фоне ярко освещенного иллюминатора. Ее золотистые волосы с красноватым отливом напоминали ему пхент — двойную корону царей Древнего Египта. Изгиб рук девушки, уверенно держащей поднос, показался ему похожим на предпоследний иероглиф с той дощечки, где упоминается Маат Ка Ре Хатшепсутхнем Амон.
Еще со студенческих лет Гвидо испытывал сильный и не вполне объяснимый интерес к этой мудрой и загадочной царице, решительно изменившей порядки, которые царили в Египте периода правления XVIII династии. Ее брат и супруг, придя к власти после нее, безуспешно пытался уничтожить все ее изображения. Приказал даже стереть ее имя с фиванских колонн, обелисков и храмов, построенных ею. Но, несмотря на столь жестокие гонения, легенда о могуществе Хатшепсут все-таки достигла ушей Гвидо, и, что самое странное, ему, Гвидо, накануне отъезда из Милана с помощью одного из поручителей его компании удалось обнаружить следы былого величия царицы.
А здорово все-таки, когда тебя вспоминают спустя тридцать пять веков после смерти!
«В любом случае, — подумалось Гвидо, — пусть лучше сомневаются, жил ли ты на самом деле, чем совсем забудут! Интересно, удастся ли мне так долго издеваться над смертью и водить ее за нос? Моя жизнь запрограммирована в компьютерах, но знают ли эти электронные архивариусы, как законсервировать особенности моего имени, такого короткого и такого распространенного, на три с половиной тысячи лет?»
…Обнаженная рабыня склонилась перед могущественной повелительницей. У нее в руках яшмовый кубок, из которого невольница должна пригубить, прежде чем передать напиток госпоже. Она обязана также погрузить в жидкость свои малиновые соски. Властительница Верхнего и Нижнего Египта молча посмотрела на нежное лоно рабыни и коснулась ее колена…
…Колено стюардессы, склонившейся над Гвидо с бокалом шампанского и закусками, плотно прижалось к его бедру. Колоннам ее бедер явно было тесно в узкой фиолетовой юбке. Широко открытые глаза рассеянно смотрели вдаль, не выдавая ни чувств, ни желаний — взгляд античного виночерпия.
Гвидо пригубил шампанского и откинул голову на мягкое изголовье. Перед его мысленным взором то появлялись, то снова исчезали смутные образы женщин, существующие как бы вне времени и пространства, распадающиеся на отдельные клетки, сверкающие молекулы и теплые атомы. Все расплывалось перед его глазами, превращаясь в какие-то черточки и точки, как на экране испорченного телевизора…
