– Во! И я бы… энтого… покурить… – начал было Почечуй, но Легман чувствительно толкнул его в бок, а Пустельга оскалилась, схватившись за рукоять ножа.
– Тихо, старый! Тебе бы все зубоскалить!
– Только пугать меня… энтого… не надо, – обиделся коморник и замолчал.
Все уставились на Мелкого. Коротышка морщил лоб и шевелил губами, словно вел сложный спор с самим собой.
– Ну? Что ты надумал? – нетерпеливо воскликнула женщина. – Да не томи же!
– Я вот думаю… Что, если дым просто в лесу запустить, чтоб они в замке всполошились?
– И чо? – открыл рот Брызг.
– Да ничо! Вылезут поглядеть – назад уже не залезут!
– Добрая задумка! – крякнул Бучило. – А ну как не вылезут?
– Не вылезут – это точно! – поддержала его Пустельга. – Я бы гарнизоном командовала – ни за что не повелась бы. Разведчиков послала бы.
– Все равно, ворота откроют, – стоял на своем Мелкий. – А мы тут…
– Ерунда! – махнула рукой воительница. – Ничего мы не придумаем. Завтра как получится, так и получится… Зато умрем красиво!
– Верно. – Тедальо сплюнул. – Запомнят нас в Тельбии. И внукам заповедают с наемниками связываться. Так, братья?
Собравшиеся на поляне бойцы сдержанно зашумели.
– Хорошо… энтого… дите ушло… – проскрипел Почечуй.
– Какое такое дите? – не поняла Пустельга.
– Так девочка ушла, – пояснил Карасик. – Цветочек. Уж два дня. А ты не заметила?
– Да не до того было… – развела руками женщина.
– Неисповедимы пути сааген, – твердо проговорил Желтый Гром. – Духи ведут их по жизни. Сегодня здесь, завтра там.
«Какие там духи? – подумал Антоло. – Сумасшедших ведет больной разум. Сегодня видят одно, а завтра – другое. Но все равно, хорошо, что она ушла. Останется жить. Нет никакой необходимости девчонке из тельбийской глубинки погибать вместе с наемниками из Сасандры».
Пока он размышлял, лейтенанты приказали отдыхать и готовиться к завтрашнему бою. Бою, который для многих, если не для всех, может стать последним.
Наемники воспользовались временем по-разному.
Кто-то спал. Как сказал Почечуй: «Вдруг… энтого… война, а я… энтого… уставший!»
Кто-то точил клинки, гоняя и гоняя оселком вдоль лезвия. Карасик в десятый раз примерял бригантин, снимал и подтягивал ремешки на спине, но никак не мог добиться желаемого. «Это ж надо так похудеть, – бурчал он. – Доходяга доходягой… То ли дело раньше!»
Белый поочередно доставал из колчана стрелы и, проколов палец, на каждой рисовал непонятные значки и символы кровью. Желтый Гром, вооружившись двумя укороченными копьями, играл с ними, как жонглер, – вращал, подбрасывал, ловил, привыкая к весу, наносил удары острием и плашмя.