Александр тоже подобрался: что ни говори, а интуиция у него пока еще функционировала исправно — подсознание выхватило нестыковку в сообщении неспроста.
— Так точно, — ответил он.
— Браво, — без выражения отозвалась Маргарита. — Узнаю военную школу. Славно, что вы, в отличие от прочих сотрудников, все еще чувствуете себя военным человеком.
— Я и есть военный человек, — возразил Воинов.
— Не сомневалась ни минуты… Потому и позвонила вам последним, — в голосе начальницы мелькнула саркастическая нотка. — Поскольку вы-то способны собраться быстрее всех… Не спрашиваете куда?
— Полагаю, в окрестности Самары, — вернул сарказм Александр.
— В таком случае будьте готовы через пятнадцать минут спуститься вниз — вас будет ждать авто. Прошу не брать много вещей — ситуация категории «А».
Не прощаясь, баронесса фон Штайнберг отключилась.
«Вот стерва! — в сердцах думал мужчина, быстро одеваясь, беря приготовленный давным-давно „тревожный чемоданчик“, отключая свет и газ… — Вот что значит не мужик! Нет, чтобы скомандовать кратко и емко… А не рассусоливать добрых пять минут, политесы разводить…»
Ровно четырнадцать минут спустя офицер вышел из дверей подъезда к поджидавшей его «конторской» машине с густо затененными стеклами — к точности он был приучен давно.
С тех еще пор, как звался Александром Бежецким…
* * *
— Как вы думаете, к-к-коллега, — осведомился профессор Логерфельд, склоняясь к уху соседа, сидящего в кресле с закрытыми глазами. — Хоть в этот р-р-раз нам не придется прыгать с парашютом?
Александр про себя улыбнулся, вспомнив, как полгода назад всей «гоп-компании», как он называл свой отдел, пришлось десантироваться в одном из труднодоступных районов Тянь-Шаня, чтобы проверить информацию об одной из «аномалий», кстати, впоследствии так и не подтвердившуюся. Одному Богу было известно, сколько сил и нервов тогда пришлось потратить бывшему десантнику, чтобы в двухдневный срок обучить ученых совершенно непостижимой для их высоких умов премудрости. И, к слову сказать, не без успеха — операция прошла хотя и не без сучка, без задоринки, но без сломанных рук, ног и тем более — шей. За что «инструктор» получил от непосредственного начальства устную благодарность, в «конторе» ценившуюся даже выше какой-либо материальной награды.
— Успокойтесь, Карл Готлибович, — совершенно серьезно ответил он ученому. — Не знаю, как там задумали наверху, — он ткнул пальцем в мелко вибрирующий потолок пассажирско-грузового отсека, — но я такой информацией не располагаю. Да и парашютов, как видите, не припасено.