Сэр Гектор отыскал глазами Родни и весело прокричал:
— Горячий выдался денек, капитан! Будем надеяться, они не пожалеют на меня снарядов. Не думаю, что у них так уж много осталось.
Смысл его замечания как будто дошел до врагов, и одно за другим их орудия захлебнулись. Генерала окружал ореол черного дыма и розовой пыли, а в доме за его спиной потихоньку разгорался огонь. Он сказал:
— Иди-ка сюда, мой мальчик.
Пошатываясь, Родни вскарабкался по единственной узкой лестнице. На крыше он обнаружил, что сэр Гектор все это время стоял и продолжает стоять на груде кирпича. Коротышка посмотрел по сторонам.
— Как думаешь, они пойдут снова?
— Да, — вяло ответил Родни. Конечно, они пойдут снова.
— Вера — прекрасная вещь. У тебя отличный полк, капитан.
— Они бы уже были здесь, будь у них сколько-нибудь приличный командир. Это просто бойня! — взорвался Родни.
Сэр Гектор поднес к глазу подзорную трубу, и, глядя направо, мягко сказал:
— Знаю, капитан, знаю. И ни малейшего следа их кавалерии. Наши выставили патруль на опушке рощи. Двоих. Их время еще не наступило. Победа или поражение будут зависеть от них — от двух туземных офицеров и девяносто восьми улан Бомбейской кавалерии.
Он сунул подзорную трубу под мышку, слегка выпятил челюсть и продел руку за отворот сюртука. Потом продолжил:
— Через несколько минут, капитан Сэвидж… Может, я был неправ. Но, все же, — в его голосе зазвучал металл — уж если после сотни лет господства в этой чертовой стране мы не можем доверять никому, тогда мы заслуживаем кары, которую вне всякого сомнения ниспошлет нам Господь в своей премудрости.
А Робин? А Кэролайн? Неужели Господь в своей премудрости позволит моим любимым гореть на медленном огне только потому, что нам не хватило мудрости?
— Они идут! Стоять! Стоять!
Это был его собственный голос.
Вражеские колонны в третий раз появились из-за кустов и быстро спустились к реке. Это все еще были колонны, но с сильно растянутыми шеренгами. Их осталось только шесть, составленных из двух сипайских полков, и оркестр в этот раз не играл. Он увидел барабанщика Тринадцатого полка, гиганта ростом шесть футов четыре дюйма, с винтовкой в руке в первой шеренге средней колонны. Генерал махнул рукой, посыльный помчался с поручением, запели трубы. Гренадеры вываливались из укрытий за городскими домами в узкие проулки. В то же мгновение вражеские пушки снова открыли огонь и снаряды стали рваться у выходов из города. Гренадеры подались назад, и у выходов стали громоздиться мертвые и раненые. Воздух с каждой секундой становился все гуще, и дышать было все труднее. Сипаи упорно брели вперед, их угрюмые силуэты едва проступали на черно-сером фоне, пронизанном воем орудий и оранжевыми всплесками взрывов. Каждый батальон потерял до двух третей личного состава. Гренадеры тоже несли тяжелые потери, в растерянности мечась под градом снарядов. Две оставшиеся шестифунтовые пушки успели выстрелить только один раз, после чего сразу четыре вражеских ядра одним взрывом уничтожили оба орудийных рассчета. От артиллерийского обоза бежали люди, чтобы встать на смену. В сгущающемся мраке над водой вспыхивали и сверкали огни выстрелов.