Второй подъезд был не единственным в доме, не имевшим консьержки. Жильцы за редким исключением не отличались ни богатством, ни прочими приятными неожиданностями. Даже старшая по подъезду, некая Атаманова, регулярно увозилась санитарами в местный сумасшедший дом по причине устройства костров в своей квартире под чердаком, но ее никто и не думал переизбирать, к примеру, на тихого старичка-активиста с седьмого этажа. Никому до этого не было дела, точней — все собирались прогнать эту тетю Настю с почетного поста, но пироманка возвращалась из сумасшедшего дома такая тихая и грустная, на спички просто смотреть не могла, всем кланялась и норовила облобызать всех, кто находился в поле ее зрения.
В общем, если бы мы знали, в какую тягостную историю попадем… Но мы не знали.
За пару недель мы обжились, Дима начал искать работу.
Справа от нас снимали комнату две Олеси, три Галины и самая молодая — Маринка, — бригада малярш из Запорожья, слева в большой комнате отсыпались два конкретных друга.
— Какая зажигалка!.. Да еще беременная!.. — сказал Саркис Мазуту, когда в первый же вечер они пришли, не постучавшись, — замка на двери нашей комнаты тогда еще не было. Саркис — кавказец, Мазут — азиат. Оба черные и бескомпромиссные.
Я перевела взгляд на своего мужа: нет, он совсем не страшный, отчего же они ушли? Их никто не гнал. Да-а…
В преимуществе замужества я убеждалась каждый день. И каждую ночь.
И только-только мы устроились в Полежаевске — новости из Красноуральска хлынули с экрана телевизора на нашей общей коммунальной кухне.
Наваждение, не иначе: ведь ежедневно в мире творится бог знает что, но мы-то жили не во всем мире, и те новости были для нас как журчание воды из-под крана, мы жили в Красноуральске, и он в нашем сердце остался навсегда. И мы вникали во все перипетии бандитских разборок в центре еще недавно тихого города, убийств каких-то людей на окраинах, захватов заводов вооруженными людьми в масках…
До чего же странное человеческое сознание: мир трясет и взрывается каждый божий день, но тебя трогает за душу только упоминание знакомых, не важно — мест, имен или какой-нибудь горы, на которую в детстве лазил и сидел, свесив ножки…
Шестого мая убили в перестрелке… Бобровника.
— Может, вернемся?
— Куда?
И точно — возвращаться было некуда.
Разве мог кто предположить, допустим, лет пятнадцать назад, что в новостях центральных телеканалов подробно будут рассказывать на всю страну про жизнь и смерть обычных разбогатевших бандитов. И так каждый день, как раньше про трудовые будни шахтеров, сталеваров и колхозников.