Сергей пытался кричать, но это лишь причиняло новые страдания. Его собственный голос превращался в неистовый ураган, который проносился над планетой, уничтожал скалы, валил деревья, рвал перепонки. Человек умирал под лавиной камней, обрушивавшихся на него вместе с чудовищным ревом. Он – раз за разом – оказывался погребенным в толще холодного камня и мокрой черной земли. И, сколько ни пытался выбраться, не мог дотянуться до поверхности, глотнуть воздуха. Поздняков много раз умер в сырой каменно-земляной могиле, прежде чем ураган над планетой стих, и все замерло без движения. Боль затаилась, словно кто-то всемогущий дал ей приказ: хватит, довольно!
Сергей не верил ни боли, ни всемогущим. Он знал: страдания продолжатся. Просто некие силы ждут, пока он расслабится, поверит, что все позади. Тогда и нанесут последний, решающий удар. Тот самый, на который не хватит сил. Который окончательно уничтожит его. Не только изуродует тело, что уже произошло – но и расплавит, деформирует личность, превратит ее в трясущийся комочек, мечтающий любой ценой облегчить боль, отменить пытку.
Едва только Сергей подумал об этом, как увидел перед собой лестницу. Полупрозрачные ступени повисли в воздухе. Они уводили куда-то вверх, прямо в небо, ставшее многослойным зеркалом. Поздняков оставался в собственном теле, но при этом видел себя со стороны.
Он ступил на первую ступень. Медленно, неторопливо пошел вверх, удаляясь от земли, но ни на миг не веря: это – для него. Разве он имеет право идти по ступеням? Разве жидкая горячая плазма в следующую минуту не сбросит его вниз? Разве измученное тело не замуруют в тяжелых камнях, лишив воздуха, света, надежды на лучшее?
Лестница оказалась невероятно длинной. Если б в начале пути кто-то шепнул на ухо – сколько именно необходимо пройти – Поздняков сошел бы с ума.
От необходимости идти вверх много часов подряд – не останавливаясь ни на секунду, не имея возможности присесть и передохнуть, осмотреться и отдышаться. Полупрозрачные ступени держали тело лишь тогда, когда человек двигался – Сергей понял это довольно быстро, попытавшись остановиться.
Опора под ногами сразу превратилась в подвижный туман, легко расступавшийся под тяжестью тела. Физической оболочки, норовившей устремиться обратно к земле, к родной для человека стихии. «Все-таки небо – это чужое, недостижимое, – мелькнуло в голове у Позднякова. – И коли тебе дали лестницу – иди, не мешкай, пока она не исчезла».
Лестница оказалась почти беконечной. Если бы кто-то вернул Сергея на исходную позицию и сказал: эту дорогу придется осилить еще раз, Сергей просто лег бы. Там же, у первой ступени. Лег и тихо околел, зная, что не способен на новый подвиг.