– Ничего не могу с собой поделать. – Его голубые глаза как-то странно блеснули. – Я не могу оторвать от тебя взгляда.
– Лжец. Убирайся, оставь меня в покое.
– Нет! Ты простишь меня за то, что я вел себя как медведь, графиня? Я ничего не мог с собой поделать.
– Я тебя никогда не прощу, – холодно ответила я. – И прекрати называть меня графиней. Ты прекрасно знаешь, что никакая я не графиня.
– Я не стану мешать твоей маленькой игре, если она тебе так нравится, – уверил он меня. – Мне все равно, называй себя хоть царевной. Я прощен?
– Нет, даже не думай. Ты был очень груб. Ты оскорбил меня. Ты… ты меня даже не узнал!
– Разумеется, нет, – рассмеялся Сет и добавил: – Сегодня вечером ты самая красивая женщина Парижа, Рони. Ничего общего с той маленькой грязнулей, которую я притащил из России. Даже твои соплеменники-цыгане сейчас не узнали бы тебя.
– Да, – медленно сказала я, – не узнали бы.
– Графиня Рони. – Сет склонил голову. – Я вел себя как варвар и негодяй. Умоляю извинить мои плохие манеры. Уверяю вас, что причиной моего непристойного поступка стало крайнее удивление. Так вы простите меня? Я не смогу жить дальше, зная, что из-за этой злосчастной ошибки навсегда потерял ваше расположение.
Я почувствовала, как на моих губах против воли появляется улыбка.
– Боже, какой ты шут, – уже более мягко произнесла я. – Ну хорошо, я тебя прощаю.
– Обрати внимание, я не стал извиняться за то, что поцеловал тебя. И не собираюсь впредь.
Я пожала плечами:
– Тогда пусть это навсегда останется на твоей совести. В любом случае я не стала бы прощать тебя за подобный поцелуй.
– А как бы ты хотела, чтобы тебя целовали? – вежливо спросил он.
– Прекрати дразнить меня, – потребовала я, опуская глаза.
– Хорошо. – Сет поклонился и продолжил совершенно другим тоном:
– Еще раз прошу прощения за то, что невольно оскорбил вас, графиня. Надеюсь, происшедшее не испортило вам впечатления от бала. – С этими словами он отошел, легко постукивая тростью.
– Вот это да! – Я пораженно смотрела ему в спину. Его поведение неожиданно изменилось, словно он внезапно устал от игры, которую мы вели, и решил заняться чем-то другим. Мне с большим трудом удалось скрыть свое разочарование.
Вернулся Жан с бокалом шампанского, а через несколько минут рядом возник безбородый бледный юноша, записанный на первый вальс этого вечера. Я кружилась вместе с ним, чувствуя, как вся радость праздника постепенно блекнет. Я искала глазами Сета, но его нигде не было видно. Он больше не следил за мной. Неожиданно я заметила его в углу, разговаривающего с Симоной Галлиер. Я резко остановилась.