— Нет. Велено отправить — и все.
— Когда же?
— Завтра, — сказала она. — Ничего не поделаешь — надо.
— Ну, тогда я пойду, — сказал я и поднялся, направляясь к дверям. — Надо приготовиться, вещички подсобрать…
— И попрощаться кое с кем, — добавила она, поджимая губы. — Так, что ли? У тебя ведь здесь много подружек.
— Какие еще подружки? — досадливо отмахнулся я. — Брось, не занудствуй.
— Знаю, — сказала она, — все знаю! Знаю, где ты эту ночь провел.
— Так а что я мог сделать? — возразил я устало. — Я ведь не сам в тот барак приплелся, так получилось…
— Эх, ты, — сказала она со вздохом. — И за что я тебя, кобеля, люблю? Вот знаю, какой ты, а все равно расставаться жалко! Ну хорошо, — она склонилась к столу, зашуршала бумагами. — Иди! Вечером увидимся.
Я провел весь этот день в сборах и прощаниях… Навестил Музу, заглянул к рыжеволосой лесбияночке, побывал еще в некоторых местах. И уже под самый вечер увиделся с Аленой.
Я сидел на том же месте, что и давеча ночью, — у стола, в самом центре барака. И опять вокруг теснились воровки. И снова надрывалась гитара. После недавнего публичного сеанса я чувствовал себя поначалу неловко и как-то скованно… Но потом разошелся, освоился.
— Угоняют, значит, — вздохнула Алена, — жаль. Только я во вкус вошла. Да и вообще…
Сейчас же Сатана (она помещалась на этот раз здесь же, у края стола) проговорила, сильно рванув струны:
— Эх, жизнь наша проклятая!
— Да, не везет, — мигнула ей Алена. — Вроде бы и карта выпала, а фарту все одно нет.
— Вы что же, негодницы, — спросил я, — опять меня тут в картишки разыгрывали?
— Опять, — усмехнулась Алена, — опять, лапочка.
— Ну, и кому же досталось?…
— А вот ей, — она кивнула в сторону Сатаны. — Ее была очередь.
— Была да сплыла, — отозвалась Сатана уныло. И тут же подалась ко мне, уставилась дымными, дышащими зрачками. — Не вышло у нас с тобой… Обидно. Уж я бы постаралась! Все бы соки из тебя выпила!
Рослая, грудастая, с широкими боками, она сидела, закинув ногу на ногу, положив на колено гитару. Левая бровь Сатаны была заломлена, в углу рта тлела папироска.
— Все бы соки, — повторила она, — да… это уж точно! От Алены ты как-то еще уполз, а от меня так просто не ушел бы, не-ет, не ушел.
— Живым бы не выпустила? — прищурилась Алена.
И мгновенно среди толпящихся вокруг женщин возникло шумное оживление. Кто-то выкрикнул, давясь от смеха:
— Сатана — деловая баба. Сурьсзная. Чуть что не так, утюг в руки и по кумполу…
— Бросьте, дуры, болтать, — ленивым низким голосом отозвалась Сатана. — Ну, чего, кобылищи, ржете! При чем тут утюг?