Отложив папку с документами на край стола, командир десантного батальона майор Лавров поднялся. Пальцы онемели от писанины. Взяв из ящика письменного стола пачку сигарет, закурил. В пепельницу полетела обгоревшая спичка. Окно в кабинет было приоткрыто, легкий ветер равномерно колыхал белые занавески. Настенные часы пробили ровно двенадцать.
«Каждая проверка — это минимум два года жизни, — вспомнились Лаврову слова его заместителя старлея Барханова, — легче уцелеть при ядерном взрыве, чем во время проведения инспекции».
Комбат отдернул занавеску, облокотился на подоконник и выглянул на улицу.
Из окна кабинета майора Лаврова открывался вид на военный городок. Несколько казарм с металлическими крышами, бликовавшими на позднем осеннем солнце. Аэродром авиабазы, где в дымке проступали огромные туши самолетов «Ил-76». Взвод десантников совершал пробежку. Вдалеке тянулась змейка бетонного забора, выкрашенного в белый цвет. Комбат, которого подчиненные иногда за глаза любовно называли Батяней, привык к этому унылому пейзажу, полюбил так, как можно любить родные стены. Его он мог представить с закрытыми глазами, оказавшись в любой точке мира, и не ошибся бы, обрисовал бы каждую мелочь, малозначительную детальку.
Дверь в коридоре хлопнула, и до ушей майора донесся резкий, командирский голос. Разговор шел на повышенных тонах.
«Кого он там распекает?»
Лавров был не из тех, кто привык строить догадки и дожидаться, когда неприятности настигнут его сами. Толкнув дверь, очутился в длинном коридоре, в дальнем его конце стояло двое военных. Одного из них он узнал сразу — прапорщик Потапов, инструктор по огневой подготовке.
— И как это называется, товарищ прапорщик? — Московский полковник нервно махал рукой, в которой сжимал лист отчета.
Прапорщик пожал плечами и, втянув голову в плечи, выслушивал выпады полковника.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — только теперь, когда комбат подошел вплотную к проверяющему, почувствовал, что тот с «хорошего» похмелья.
— Здравствуй, майор! — Проверяющий буквально испепелил Лаврова взглядом покрасневших глаз.
— Разрешите узнать, в чем проблема?
— Дело в том, майор, что твой подопечный израсходовал на гарнизонных учениях трехмесячный лимит боеприпасов, — произнес полковник, — и не постеснялся отразить эту преступную цифру в отчете.
— Это правда, товарищ прапорщик? — Лавров посмотрел на Потапова.
— Так точно, товарищ майор, я не привык писать липу. — Прапорщик был немолодой, но голос дрогнул, как у подростка, оправдывающегося перед родителями.
— Вот видишь, я же вам говорю. А вдруг он их бандитам продал или, того хуже, террористам? — спросил полковник. — Все может закончиться судом. Я такие дела без наказания не оставляю.
